Братья. Генри Хаггард

стоял подле него. – Чистые кубки; я вижу, к нам подходят святой человек и храбрый рыцарь, и они, конечно, захотят отведать вина. Нет, нет, наливай доверху, на вершине горы зимой не так холодно, как в этом проклятом месте, уж не говоря о сырости, которая напоминает тюрьму. – И он вздрогнул и плотнее закутался в свою драгоценную шаль. – Сэр аббат, какого вина хотите вы попробовать раньше, красного или белого? Красное крепче, а белое дороже, сущий напиток для святых в раю и для монастырских настоятелей на земле. Вы говорите, что белое вино киренийское? Да, да, вы мудры. Говорят, моя покровительница, святая Елена, любила пить его, когда она навестила Кипр и привезла с собой знаменитый крест.

      – Значит, вы христианин? – спросил приор. – Я принял вас за последователя лжепророка.

      – Разве я приехал бы в вашу туманную страну продавать вино, напиток, запрещенный мусульманам, если бы я не был христианином? – ответил купец, раздвигая складки своей шали и показывая серебряное распятие, которое блестело на его широкой груди. – Я купец из кипрского города Фамагусты. Мое имя Георгий, и я принадлежу к греческой церкви, которую вы, люди Запада, считаете еретической. Но что вы скажете о вине, старый аббат?

      Аббат прищелкнул языком.

      – Брат Георгий, это действительно напиток святых, – заметил он.

      – Да, а до сих пор его пили грешники; ведь именно им и наслаждались Клеопатра, царица египетская, и римлянин Антоний, о котором вы, как человек ученый, могли слышать. А вы, сэр рыцарь, что скажете о темном напитке? Мы зовем его «мавро». Это вино необыкновенное, оно простояло в бочонке двадцать лет.

      – Я пивал худшее, – сказал Вульф и снова протянул свой рог, чтобы его наполнили.

      – И если будете жить так долго, как вечный жид, не отведаете лучшего. Итак, сэры, купите ли вы вина? Если вы благоразумны, то запасетесь большим его количеством, потому что вряд ли вам когда-нибудь представится такой хороший случай, а это вино, белое ли, красное ли, продержится целое столетие.

      Тут поднялся торг, и продолжался он долго. В какой-то момент англичане уже совсем собрались уйти, не купив ничего, но виноторговец позвал их обратно и предложил уступить им вино по их цене, если они согласятся взять столько бочонков, чтобы это составило полный груз телеги; он обещал доставить его ко дню Рождества. Наконец д'Арси и Джон согласились на это, довольные тем, что продавец, по восточному обычаю, поднес им подарки. Приору он дал сверток аграманта, который можно было употребить на отделку для алтарного покрывала или хоругви, Вульфу – оливковую рукоятку в виде ползущего льва. Вульф поблагодарил его и, немного смущаясь, спросил, есть ли у него еще вышивки на продажу. Услышав это, приор улыбнулся, быстроглазый киприот подметил его улыбку и спросил, нужна ли вышивка для дамской одежды; тут окружающие громко рассмеялись.

      – Не смейтесь надо мной, джентльмены, – обратился к присутствующим купец, – как могу я, иностранец, знать дела этого молодого рыцаря? Могу ли сказать, есть ли у него мать, сестры, жена