Я же взял с собой мое тяжелое копье с рукояткой из тернового дерева и с серебряным яблоком на конце, чтобы не скользила рука.
Мы отправились молча, бок о бок, к берлоге льва. Когда мы пришли на место, солнце было близко к закату. На береговом иле мы нашли следы льва, который скрывался в прибрежном тростнике.
– Ну, хвастун, – сказал я, – ты желаешь пойти в тростник ко льву или мне идти? Я пойду поищу дорогу!
– Нет, нет, – возразил он, – не будь так глуп! Чудовище прыгнет и разорвет тебя. Смотри!
– Я буду стрелять в камыши, может быть, он спит, я его подниму!
Юноша взял свой лук и прицелился.
Я не знал, как это случилось, но стрела разбудила спящего льва. С быстротой молнии, внезапно сверкнувшей из облака, выпрыгнул он из тростника и остановился перед нами с ощетинившейся гривой и налитыми кровью глазами. Стрела торчала в его боку. Лев яростно заревел; земля тряслась под нами от его криков.
– Пускай стрелу! – крикнул я. – Пускай, прежде чем он прыгнет!
Но мужество покинуло хвастуна, его зубы стучали, пальцы разжались, лук упал на землю, а сам охотник с громким криком бросился бежать, предоставив мне льва. Я стоял неподвижно, ожидая своего приговора, испуганный до того, что не мог бежать. Лев встряхнулся, присел и, одним огромным прыжком перелетев через меня, прыгнул опять вслед за убежавшим юношей, нагнал его и ударил своей огромной лапой по голове, так что голова его разбилась, как яйцо, которое ударили камнем.
Несчастный упал на землю мертвый. Лев остановился над ним и снова заревел. Охваченный ужасом, почти бессознательно я схватил копье и бросился на зверя. Тот поднялся на задние лапы и пошел мне навстречу, так что голова его очутилась выше моей. Он ударил меня лапой. Я собрался со всеми силами и вонзил ему в горло широкое копье; лев с ревом опрокинулся назад, успев только слегка оцарапать меня. Дико рыча от боли, он сделал два огромных прыжка в воздухе и, ударив передними лапами о копье, упал на землю. Кровь из раны текла ручьем, он постепенно ослабел и ревел, как бык, пока не издох. Я был молод, стоял и дрожал от страха, хотя всякая опасность миновала.
Пока я стоял и смотрел на мертвое тело того, кто издевался надо мной, и на труп льва, ко мне поспешно подбежала женщина, старая Атуа, которая – я тогда еще не знал этого – пожертвовала своей плотью и кровью, своим внуком ради спасения моей жизни. Старуха собирала на берегу лекарственные травы, в которых она знала толк, не подозревая даже о близости льва. (Действительно, львы, по большей части, редко встречаются около селений и чаще всего уходят в пустыню и Ливийские горы.) Но издали Атуа видела все, что произошло. Подойдя ко мне, она узнала меня, поклонилась