– Не знаю. Заспал. По-моему, какой-то парень подходил ко мне, искал знакомого.
– И он же угостил тебя, так?
– Не помню, Валентина Петровна, заспал, ей-богу. Вообще я редко в отруб напиваюсь. Да еще жарко было. А у меня в помещении влажно, как в тропиках.
– А странного ты ничего не припомнишь в этот день? Когда проснулся, например.
– Странного?.. – Костя пригладил растрепавшуюся шевелюру. – Да вроде нет. Только замок долго искал – а он лежал на столе.
– Почему же ты его долго искал?
– Потому что место ему я определил давно: замыкаю его на решетке двери, а ключ кладу в карман – это уже правило. Когда выхожу из слесарки – вот он, перед глазами. – Костя помолчал, пряча глаза. – Знаете, Валентина Петровна, я ведь тоже не верю, что Свету убил Илья. Я же видел, как он к детям относился.
– Спасибо тебе, Костя, – Валентина в знак благодарности коснулась руки слесаря.
– Я хотел Грача расспросить, думаю, может, он видел меня в тот день.
– Какого Грача? – не поняла судья.
– Да соседа вашего, из сорок восьмой, – сориентировавшись, Костя указал себе за спину, – Вовку Грачевского. Он постоянно на улице торчит рядом с матерью. Она торгует, он помогает ей товар из дома принести-отнести. У него позиция хорошая – и двор наполовину видно, и магазин. Как только кто-то из знакомых с "пузырем" появится, он тут же охвостится. Весь день может пить, но, как в кино, никогда не пьянеет.
Валентина продолжала слушать слесаря. Конечно же, она неплохо знала своих соседей. Когда работала следователем, помогла матери Грачевского написать коллективную характеристику на сына, которому было предъявлено обвинение по статье 144 – кража. Побеседовала она тогда со следователем и самим Грачевским. Он совершил только одну кражу – впервые. А ушлый следователь, на котором висело два десятка таких же нераскрытых дел, профессионально уговаривал арестованного взять на себя хотя бы десяток: какая разница, что одна кража, что десять, все равно "двушка" светит, зато следователь расстарается, и дело уйдет в суд вполне симпатичным.
Володя во время второго допроса уже изучал подробности нераскрытых дел: адреса, что украл, каким способом проник в квартиру. И вдоволь курил: следователь, которому на каждого подопечного выдавалось в месяц семь рублей с копейками, выделял по пачке "Примы" в день.
"Сколько ты на него повесил?" – спросила Валентина во время первой встречи. Следователь прикинулся дурачком. "Слушай, друг, – посоветовала она, – не делай из парня героя. На киче сидят не дураки, с двумя десятками краж за спиной его подтянут к себе авторитеты, в течение года-двух будут одни и те же разговоры – о кражах, деньгах, "свободной" жизни. Когда он освободится, его найдут, дадут денег – что дальше, не мне тебе объяснять. Если он откажется, друзья по зоне надуют губы: "Обижаешь". А такое слово многое значит даже на воле: "Значит, ты забыл, как глотал чай с конфетами, прикалывался колбаской, салом. И кто тебе шконку в продоле выделил – тоже не помнишь?" А с одной кражей у него есть шанс тихо отбарабанить