Сначала она тяжело и горько плакала, стараясь проглатывать и рев, и слезы, чтобы бабушка не услышала ее с балкона. Потом слезы почти кончились. Глаза привыкли к темноте и хорошо различали даже сколы зеленой краски на стене. Что-то бабушка слишком долго не идет. Нет, с ней Саша жить не хочет. А с кем тогда? Хорошо бы с Анькой, но они ее к себе не возьмут – у них у самих места нет. Конечно, лучше умереть прямо сейчас и именно от слез. Но слез не было. Саша напрягла глаза – ни капли. Вспомнила маму. Выдавила из себя рев – нет, слез нет. Она сидела, уставившись в стенку. Вдруг в общем коридоре за дверью послышались шаги. Наверное, пьяный электрик. Или татарин, который уже ломился к ним один раз по ошибке. Узнали, что мамы нет, и пришли их грабить. Бабушка старенькая – ее не боятся. Саша проверила, крепко ли закрыт шпингалет – она будет сидеть на полу и не выйдет. Шаги приближались к их комнате. С балкона вернулась бабушка и стала дергать дверь туалета.
– Открывай! Выходи! Мать пришла. Слышишь? Мать пришла.
Саша не поверила.
– Никто не пришел, ты меня специально обманываешь, – она схватилась за ручку двери изнутри и тянула ее на себя.
– Подь ты к шуту! – выругалась бабушка и засуетилась в прихожей.
Она зажгла свет и стала открывать замок. Правда, в последний момент всё же спросила:
– Лариска, ты?
Саша, услышав мамин голос, выскочила из туалета и ударилась лбом о входную дверь:
– Мама, мама! – С двери повалились куртки, пальто, мамины плащи. Саша пробиралась через них обнять маму.
– Мама! Мамочка!
Мама подхватила ее одной рукой, поцеловала и поставила на пол:
– Господи ты боже мой! Дай хоть я разденусь. Устала как собака.
Саша прыгала вокруг мамы, которая никак не могла снять босоножки. Когда она наконец выпрямилась, бабушка схватила ее за тонкую белую блузку, притянула к себе и зло спросила:
– Ты где была, сука?
Мама отцепила от себя бабушкину руку и пренебрежительно отбросила:
– Думай, что при ребенке говоришь. На автобус опоздала. Ольга добежала, а я нет. Она не сказала, что ли? Пешком шла через Харьковскую и Элеватор.
Она подняла с пола сумку и огромную, перевязанную бечевкой, коробку. Из сумки вытряхнула красивый голубой ранец с серебристой пряжкой.
– Смотри, – показала она Саше. – Вечером завезли.
Саша гладила ранец. Какой красивый! Крокодиловая кожа!
– А это тебе, когда читать быстро научишься. – Она развязала коробку и стала по одной доставать оттуда книжки в белом мягком переплете и с цветными картинками. Мама складывала их в стопку на кресле, а Саша стояла рядом и медленно водила пальцем по большим буквам: «Дочь Монтесумы», «Пятнадцатилетний капитан», «Капитан Фракасс». Вот за чем мама стояла! Она взяла первую же книжку, прижала к себе, прислонилась к маме и, теперь уже от счастья, заплакала.
– Ну всё, всё! Хватит! – ласково сказала мама и погладила Сашу по голове. – Ложись. Я сейчас умоюсь и тоже лягу. Мне скоро вставать.
Саша удивилась:
– А