– И когда вы изменили свое мнение?
– Это довольно грустная часть истории. Ты уверен, что хочешь ее услышать? – слегка прищурившись, поинтересовался Профессор.
– Конечно, – кивнул мальчик.
– Всю мою жизнь с нами жила бабушка по маминой линии. И она очень любила слушать, как я каждый вечер играю для нее одну и ту же композицию…
– Какую? – перебил Дэвид. – Ой, простите.
– Ничего, – он действительно не злился, ведь для этого не было никаких оснований. – «К Элизе» Бетховена. Бабушка говорила, что эта мелодия напоминает ей о детстве: временах, когда она бегала босиком на соседнюю улицу, чтобы купить батон свежего хлеба. И хоть мне и не нравилось играть, но я делал это для нее, – глядя в пол, Профессор замолчал.
– И так вы однажды полюбили музыку?
– Что? – он опомнился и перевел взгляд на Дэвида. – Ах, нет. Через несколько лет, когда бабушки не стало. На ее похоронах собралось много людей из разных эпох ее жизни. Но даже когда гроб опускали в яму, я еще не до конца понимал, что же случилось. Могилу быстро засыпали землей, оставив на ее место высокий холм, и все присутствующие поехали к нам домой. Там ко мне подошла наша соседка. Оказалось, что бабушка буквально каждый день рассказывала ей, как я играю, и тогда она попросила сыграть «К Элизе» для бабушки в последний раз. Я согласился. Сел за пианино, открыл крышку и, закрыв глаза, начал воспроизводить выученные наизусть ноты. С каждым нажатием на клавиши внутри меня что-то менялось, пока наконец я не осознал, как сильно мне будет не хватать наших с бабушкой вечеров. Я сожалел о каждом дне, когда ворчал и пытался отлынивать от надоевшей композиции Бетховена, ведь в те секунды делал больно близкому человеку. На глаза навернулись слезы, и я понял, что музыка – это то, что тонкой нитью навсегда связало меня с бабушкой. Прежде игра на пианино и издаваемые им звуки были для меня просто механическим процессом, но тут я прочувствовал каждую ноту и впервые услышал, как по-настоящему звучит этот громоздкий инструмент. И с тех пор для меня ничего не изменилось. Иногда по вечерам я гашу свет в комнате и играю «К Элизе» для бабушки. Пару раз мне даже казалось, что она, как прежде, сидит на диване и внимательно слушает. Хотелось бы, чтобы это было правдой.
– Вы на самом деле ее видели? – Дэвид был еще слишком юн, чтобы в полной мере осознать то, о чем говорил Профессор, зато тема призраков, как и любого мальчишку, интересовала его гораздо больше.
– Не знаю, – задумчиво ответил учитель. – Трудно отделить желаемое от реального. Я видел ее краешком глаза, но стоило мне повернуть голову, и на диване уже никого не было.
– Может быть, попробуете сыграть сейчас, а я послежу из-за угла?
Высоко