4 декабря 1938 года итальянцы и французы встретились еще раз – на товарищеском матче в Неаполе. Победу (1:0) вновь одержали итальянцы, а послематчевый банкет закончился крупным скандалом. После нескольких тостов хозяев за здравие Муссолини капитан сборной Франции Этьен Маттлер поднялся, спел “Марсельезу” и заявил, что покидает этот фашистский банкет в знак солидарности с Ларби Бен-Бареком (“Черную жемчужину” итальянцы на мероприятие не пустили). На этом футбольные отношения между Францией и Италией прекратились аж до 1948 года.
Впрочем, вскоре прекратились и все остальные.
Глава 9. Французский футбол во время Второй мировой войны
Третья Республика существовала 70 лет. И все 70 лет ее раздирали противоречия.
Сначала в смертельной схватке сошлись республиканцы и коммунары. Потом против светских ценностей Республики выступили консерваторы и клерикалы. Затем страна фактически раскололась надвое из-за дела Дрейфуса. Фоном постоянно шли оглушительные скандалы вроде Панамской аферы и мошенничества Ставиского. Президент Поль Дешанель некстати сошел с ума и вышел встречать британского посла без одежды, но с орденами. В тридцатые подоспел экономический кризис.
Дорожить таким государством было сложно. Только ленивый не делился мыслями о том, как обустроить Францию получше. Правые мечтали о “сильной руке” а-ля Гитлер или Муссолини, левые смаковали новости об “успехах социалистического строительства” в далекой России, монархисты вспоминали славные деньки Бонапарта. Времена “Священного Союза” времен Первой мировой бесследно канули в лету, во Франции началась классическая война всех против всех.
Сам по себе раздел общества на несколько лагерей не является чем-то плохим. Скорее, наоборот. Если представители этих лагерей способны обмениваться идеями в рамках цивилизованного диалога, это повышает качество принимаемых решений и ведет страну вперед. Но в Третьей Республике никакого диалога не было. Консерваторы не хотели слушать “воинственных безбожников”, военные презирали “предателей-дрейфусаров”, либералы считали унизительным о чем-то договариваться с “грязными фашистами” из правого лагеря. Такие настроения охватили и парализовали всю страну. Как мы видели, способность к нормальному диалогу покинула даже тихую футбольную гавань, где и без того незначительная кучка футболистов сначала зачем-то разделилась на десяток конкурирующих организаций, а после объединения еще 12 лет не могла принять очевидное решение о легализации профессионализма.
К