Но почему, со слов Елены Алексеевны, они исчезли одновременно? Лика чувствовала, что эти два события связаны, и все больше нервничала, приходя к мысли, что все может оказаться очень запутанным, возможно, настолько сложным, что ей даже близко не удастся приблизиться к ответу. Однако попытать счастья стоило.
Иногда самым близким твоим человеком оказывается тот, с кем ты реже всего видишься и меньше всего общаешься и кому мало уделяешь внимания. Как это ни странно, но нам свойственно самых близких отодвигать на второй план, потому что они «никуда не убегут», сколько равнодушия ни проявляй к ним. Никогда не закрадется в голову мысль, что эти люди могут оборвать с тобой связь, не простить тебя, а хуже всего – осудить. И самое удручающее то, что, предполагая в близких такое долготерпение, все-таки оказываешься прав.
Подобные мысли невольно приходили в голову Анастасии не раз, особенно когда она виделась с сестрой. Порой одного воспоминания о Татьяне хватало, чтоб неясная тревога начинала подтачивать ее спокойное состояние души… Сейчас Настя опаздывала на встречу в Нескучный сад, так как не продумала заранее, где припарковать машину. Пришлось кружиться по Ленинскому, чтобы в итоге заехать во двор рядом с парком.
Она бежала навстречу сестре, прогуливающейся с коляской. Настя была в кедах, рваных джинсах и легкой спортивной футболке, но волосы все равно уложены, а на лице был дневной макияж. Татьяна же так и не пришла в свой нормальный вес после родов и не особо следила за внешностью: волосы были затянуты в тугой хвост, а лицо не тронуто косметикой. «Темные круги под глазами не мешало бы убрать консилером», – пронеслось в голове у Насти.
– Ты отлично выглядишь для молодой мамочки! – восторженно сказала Настя, будто в мозгу было приложение, переводящее негативные мысли в позитивные.
– Это ты у нас отлично выглядишь, – усмехнулась Татьяна, при этом в словах ее почти не было зависти. Она всегда была очень простым человеком, далеким от дурных эмоций и совершенно не обладающим тем гипертрофированным себялюбием, которое стало отличительной чертой многих наших современников.
– Что, мой сладкий племянник? – Настя нагнулась к коляске, чтобы улыбнуться десятимесячному малышу, но большие глаза с пышными ресницами смотрели на нее с испугом и почему-то, как ей показалось, с неодобрением. – Скажи: «Чего тебе, чужая тетка?» – Настя засмеялась. – Да, он меня уже забыл.
– Он скоро пищать начнет, долго в коляске не сидит, – быстро заговорила Таня. – Пойдем скорее на детскую площадку.
– Миша разве ходит? – поразилась Настя. – Сколько ему? Ему ведь еще года нет.
– Нет,