Шокер подумал и, к моему удивлению, послушался. Одел малыша, накинул на себя куртку, подхватил люльку и ушёл в больничный сквер.
Только Шокер ушёл, как в коридор высунулся измученный Мишка.
– Девочка, четыре девятьсот, пятьдесят шесть сантиметров, – произнёс он скороговоркой.
– Как Валя?
– Нормально. Отдохнёт немного – мы вас позовём, – заверил Мишка и скрылся.
Шокер вернулся через полчаса, поставил люльку со спящим Тимом на скамью и сбросил куртку.
– Поздравляю, дедуля, – сказала я. – Внучка у тебя, богатырского сложения.
Шокер закусил губы, зажмурился, а потом широко и счастливо улыбнулся.
– А Валея?..
– Она в порядке. Все живы, здоровы и отдыхают. Когда можно будет их навестить, нам скажут. Всё хорошо, успокойся. Всё позади.
Шокер сел, почти свалился на скамью, бессильно свесил голову, закрыл лицо руками.
– Да всё в порядке, не реви.
Он не шевелился.
Я присела рядом, обняла его, потрепала по голове:
– Успокойся, Шокер. Мы, бабы, знаешь, какие живучие? Нас палкой не убьёшь. Мы только от предательства дохнем, а от боли – никогда.
Он вскинул голову, посмотрел на меня виновато и тревожно.
В коридор снова выглянул Мишка:
– Пойдёмте, Валя хочет вас видеть.
Пока Валея обнималась с отцом и успокаивала его, мы с Мишкой разглядывали шикарную девицу, лежащую посреди палаты в прозрачном овальном салатнике на матрасике с утятами. Малышка в розовой шапочке и крошечном подгузнике спала, раскинув ручки и крепко зажмурившись.
Шокер тоже присоединился к нам, уставился, не дыша, сквозь пластиковую стенку кювезы.
– Как назовёшь? – спросил он у дочки.
– Фрейя, – улыбнулась Валя. – Так хотел Скай.
– Здорово! – выдохнул Шокер. – Очень красивое имя. Но здесь нет такого имени… То есть в Швеции-то, я думаю, иностранцам любые имена запишут, а для Питера такая экзотика, пожалуй, лишняя.
– Я знаю, – кивнула Валея. – В Питере она у нас Фросей будет.
Я опустила голову пониже, чтобы мой беззвучный смех никого не обидел. Мишка ткнул меня локтем в бок и сурово нахмурился.
– Фрося… – повторил Шокер. – Замечательно! Мне нравится… Думаю, Скай очень бы вами обеими гордился.
Валея закивала, и её серебристые глаза засветились от счастья.
– Папа, а правда ведь, Миша у нас теперь настоящий гатриец!
Шокер покосился на усталого Мишку, присевшего рядом с кювезой.
– Правда, Валюша, – ответил он. – Самый настоящий гатриец. Будь моя воля, я бы ему дал гатрийское гражданство, не задумываясь.
– Премного благодарен, лорд Клайар, – буркнул Мишка.
– Пап, а когда нас отпустят?
– Если всё будет