В сущности, Лермонтов потому и подставил себя под пулю Николая Мартынова, что был молод, то есть недалёк тем участком головного мозга, который отвечает за поведенческое в быту. Доживи Михаил Юрьевич хотя бы до тридцати трех лет, он точно пришел бы к спокойному сознанию, что мир принадлежит дуракам, что всё зло на земле от скуки, которой страдал его Печорин, будущий народоволец, что нужно жить долго и безмятежно, работать на родную литературу – единственно высококачественный продукт, который делают на Руси.
Вечный Виссарион
Много лет назад в «умышленном» городе Петербурге жил-был подданный Российской империи Виссарион Григорьевич Белинский, который изо дня в день ходил теми же маршрутами, что и мы, положим, Поцелуевым мостом или мимо Кузнечного рынка, как и мы, говорил общие слова, чихал, тратил деньги и ёжился от балтийских ветров, которые слегка припахивают аптекой.
Сейчас это трудно себе представить, но он был нисколько не хрестоматийный, а самый нормальный человек немного Достоевского направления: болезненный, издёрганный, пообносившийся, вообще живущий в разладе с жизнью и при этом свято верующий в то, что красотою спасётся мир. В сущности, от нас с вами этот человек отличался тем, что носил картуз на вате и что талантище у него был такой, какой выпадает не чаще чем раз в эпоху, а то и в две. Однако «вечным Виссарионом» его следует отрекомендовать не только потому, что истинный талант вечен, но еще и потому, что писатели-то по-прежнему пописывают, а читатели по-прежнему почитывают, и предела этим старинным занятиям не видать.
Для того, чтобы объяснить, почему это так и есть, необходимо указать на один неприглядный факт: сейчас Белинского практически не читают. Как пройдут его в школе, как зазубрят, что «жизнь Белинского – яркий пример беззаветного служения родине, народу», так уж больше и не читают. А зря!..
Возьмём хотя бы вопрос о значении литературной критики. Литературная критика существует у нас, по крайней мере, 150 лет, и тем не менее вопрос: нужна ли она, а если нужна, то зачем? – для многих вопрос открытый. Нормальный читатель скажет, что если книга хороша, то народ в этом и без критики разберётся. Нормальный писатель скажет: литература-де, к счастью, не становится лучше или хуже в зависимости от того, бранят ее или хвалят.
Тут даже не то важно, что оба