В-третьих, у мамы много дней увеличивался живот. Потому что в этом самом животе всё с бóльшим комфортом обустраивался и рос Серёжа. Мама перестала кататься со мной на велосипеде, а потом и на самокате.
Как-то я долго не мог уснуть и услышал, как папа, вернувшись с работы, с порога заявил маме воодушевлённым голосом:
– Нужно начинать готовить Гошу к появлению братика! Я прочитал большую статью о том, как это правильно делать.
И вот меня начали готовить.
– Нужно быть очень внимательными к нему! Его ожидает серьёзный стресс, нужно дать понять ему, что мы его очень любим и понимаем его проблемы, – громким шёпотом твердил папа маме вечерами.
– Ты не волнуйся, он не будет трогать твои игрушки! – грозно обещала мне мама.
– Наша жизнь нисколько не изменится! – убеждал меня папа.
– У мамы и папы всегда останется время на тебя, – кивала головой папина мама, моя вторая бабушка, и возмущённо добавляла будто про себя: – О чём только думают, второго ребёнка заводить.
И папа очень жалел меня, и мама жалела, и целовала, и обнимала чаще обычного. И вообще, взрослые смотрели на меня с жалостью.
Одноклассники, у которых уже были братья или сёстры, тоже жалели меня. И только бабуля продолжала заваливать дом малюсенькими вещичками, наглаживать их горячим утюгом с двух сторон и радостно напевать.
Я просил взрослых не говорить о брате, но они никак не хотели остановиться, и я не мог думать ни о чём, кроме как о том времени, когда брат будет отнимать мои игрушки, родители забудут обо мне и случится у меня сильнейший стресс. Ночами мне снилось, что мои вещи выбрасывают из шкафа и заполняют полки малюсенькими вещичками, проглаженными с двух сторон.
Мама шила какие-то подушечки и салфеточки. Очень непохоже на мою маму. Раньше она редко баловала нас домашними ужинами, а теперь иногда даже готовила обеды… Эти обеды особенно пугали меня. Мама, к которой я привык, совсем изменилась. Что же будет дальше?
А дальше наступило первое сентября, и я пошёл в четвёртый класс. Мама с папой провожали меня в школу. Всё было как обычно – как тогда, когда не было ещё никаких разговоров о братике. Мама смеялась, фотографировала меня и папу, болтала с другими родителями. Я даже подумал, что, может, и не будет никаких братиков?! Может, мама просто потолстела немного и они хотели напугать меня, чтобы я вёл себя приличнее?
На следующее утро папа разбудил меня очень рано:
– Поехали к бабуле. Маму сейчас заберут в роддом, и я буду там вместе с ней.
И тогда я подбежал к маме и обнял её. Это был последний раз, когда я обнял маму, перед тем как появился Серёжа. Тогда мама ещё была только моя. Она волновалась, я волновался, волновался папа, но больше всех волновался, наверное, водитель машины скорой помощи, который