в сотню с лишним метров тянулась горная впадина, соединяя скалы и укрываясь ими с обеих сторон. Между рифом-«пагодой» и скалой были разбросаны причудливые камни. Я прислонился к одному, с поперечным разломом, и сделал снимок на память. Муаровые узоры испещрили камни. Повсюду струились потоки воды. Ветер поднимал волны и плутал меж скал и ущелий, невыразимый, как путаные мысли. Один валун лежал под углом, и казалось, будто это сушится отрез только что выстиранного узелкового батика. На его красно-розовой нижней части проступали неясные извилистые линии. Они напоминали тонкие ветки ивы в лучах весеннего солнца. Между ними виднелись вкрапления черного: оттенки у них были теплыми, а линии – мягкими. «Снова ласточек крик, мы в разлуке еще один год»
[84]. Ни одному художнику не под силу создать такую красоту. Море пишет свои картины совсем по-другому. Человек сначала делает набросок, потом слой за слоем добавляет краски. Море в момент, когда рушится небо и трескается земля, выплавляет на каменных заготовках точки, линии и цвета. Затем оно приправляет их солью волн, шлифует ветром и омывает, пока картина не будет готова. На самом деле работа над созерцаемой нами картиной продолжается. «Мона Лиза» провисит в Лувре веками и останется без изменений. На море через десятки и сотни лет уже не будет того, что мы видим сейчас. Камеры для высокоскоростной съемки способны фиксировать даже молниеносные движения спортсменов на соревнованиях. Может, в будущем изобретут камеру и для сверхмедленной съемки, тогда станет возможно запечатлеть процесс формирования таких пейзажей. Подобный фильм можно будет показывать в школах искусств на уроках совершенного «природного искусства».
После полудня мы приплыли в Цзючжанъя. Это часть морского побережья на острове Бэйчаншань. Название места переводится как «Утес в девять чжанов[85]», но на самом деле оно тянется больше чем на сотню чжанов. Спускаясь со скалы, ощущаешь энергию, с которой море и горы соединяются, складываются, как кусочки головоломки, и борются друг с другом. Мы прошли к берегу по южному склону и сделали полный круг, держась подножия горы. Справа море сливалось с небом. Волны поднимались в человеческий рост и мчались, как быстроногие скакуны по широкой степи. Они перекатывались, фыркали и ударяли где-то совсем близко. Слева высились холодные каменные стены. Они перемежались частоколом, заходили одна за другую, как клыки в волчьей пасти, и исключали любую возможность отступления. Волны, похоже, вознамерились расплющить нас о твердь скал. Мы искали путь среди узких расщелин. То, что находилось у нас под ногами, было сложно назвать дорогой – мы шли среди беспорядочно разбросанных каменных плит и высеченных в скале ступеней. Нам приходилось с большой осторожностью просчитывать каждый шаг. Опасность представляли и налетающие сбоку волны. Ликсон громко крикнул:
– Считай до трех! Раз, два, три! После третьей волны будет затишье, и тогда быстро проходим!
Мы сгибались в три погибели
