В подъезде вверх по лестнице поднималась пьяная компания. Человека три или четыре орали, матерились, кто-то даже попытался спеть. Его поддержали, и «хор мальчиков» промаршировал мимо квартиры Максима. Он под шумок отодвинул задвижку, распахнул дверь и рывком втащил «гостя» в коридор. На площадке что-то упало с легким стуком, но Максим на это внимания не обратил. Он пинком захлопнул дверь, одновременно приставив ко лбу «посетителя» пистолет. И снова установилась тишина, да такая, что в ней слышны отголоски кошачьей битвы под окнами и топот соседа сверху, на четвертом этаже. «Гость» молчит, почти не дышит и на ногах держится не очень уверенно. Странный он какой-то – низенький и легкий, почти невесомый. И одет по-идиотски, в длинный, многослойный балахон. Максим в потемках разглядывал незнакомца, и все больше ему казалось, что он только что пугало огородное с грядки выдернул и в квартиру приволок. А оно тем временем опомнилось и заговорило:
– Извините, – пискнул человек еле слышно, – извините меня, пожалуйста. Я сейчас уйду. Можно? – И попыталось сделать шаг к двери.
– Стоять, – приказал Максим, – не двигаться.
И снова прислушался – в подъезде тихо так, что даже странно. Спать, что ли, все разом улеглись? За дверью точно никого, что тоже непонятно. Чертовщина какая-то. Максим посмотрел на собеседника – тот стоял молча, прилипнув спиной к стене. Ростом он был Максиму до плеча – это единственное, что можно разглядеть в темноте.
– Туда давай, – Максим убрал пистолет от головы «пугала» и указал на кухонную дверь, – и без фокусов.
«Гость» подобрал полы одежды и очень медленно, придерживаясь