Обернувшись, миссис Моррис обнаружила лесенку. Поднявшись вверх на палубу и взявшись за перила, она оперлась лбом о свою руку.
– Алоха! – произнес Баунти-Джо. – С вами все all right?[30]
– Да, all right, – ответила миссис Моррис.
Она попыталась разглядеть Ханну Хиггинс и скамейку возле обезьяньей клетки, но с пирса струился поток людей, мешавших ей видеть.
– Старой даме сделалось худо, – сказал Баунти-Джо. – Она уехала домой. Я раздобыл ей машину.
– Ей было очень плохо?
– Не знаю. Она не захотела, чтоб я ее сопровождал. Я бы охотно проводил ее, я это делаю часто. Такое случается здесь все время, уж поверьте мне!
– Абсолютно верно, – согласилась миссис Моррис. – Алоха!
На обратном пути ей попалось множество белок. А на веранде почти все места были заняты.
– Никакой опасности, – заверила ее мисс Фрей. – Ханне Хиггинс лучше, у нее есть все необходимое. Но долгие прогулки неразумны… я ведь говорила, что вам надо отправиться в парк, а не на берег, это слишком далеко.
Миссис Моррис поднялась вверх по лестнице и, постучавшись, сказала:
– Это всего лишь я!
– Войдите, войдите! – ответила Ханна Хиггинс.
Она лежала под покрывалом. А виновниками белых кругов под ее глазами были лишь пальмы.
– Ведь смотреть вверх нельзя, это вредно. Я знаю, что это вредно. Но сейчас меня немного вырвало, и стало легче. Ну как тебе кабинет восковых фигур?
– Он сделан очень искусно!
Миссис Хиггинс устроилась поудобней в кровати и стала смотреть в потолок.
– Странные дыры… – сказала она. – Мне не очень по душе кабинет восковых фигур, но корабль нравится.
Миссис Моррис медленно ходила по комнате… сколько тут фотографий и разных безделушек! Слишком много свидетельств о путешествиях и видов тропических красот… А на самой середине стены – большое бархатное панно с изображением дельфинов на фоне солнечного заката: они были забрызганы каким-то жиром.
При виде всего этого трудно было поверить, что миссис Хиггинс собственноручно выбирала предметы убранства. У нее ведь был внук, игравший на трубе; возможно, имелся и другой – моряк…
– У меня четырнадцать внуков, – произнесла со своей кровати миссис Хиггинс. – Вот здесь их фотографии, а вот там фотографии их родителей. Но тебе эти фото не так уж много скажут, если я не объясню, кто есть кто. Они все нормальные ребята. – И добавила: – А моряк выучится на капитана.
Миссис Моррис переходила от одной картины к другой и наконец, подойдя к кровати, спросила, какую музыку любит и играет внук Ханны – трубач.
– Рок, – устало ответила миссис Хиггинс. – Противный рок! – Она закрыла глаза.
Немного погодя Элизабет Моррис отправилась в свою комнату и там вновь наложила слой синей краски на брови, слой еще более синий, чем раньше.
5
Миссис