А еще всё это время в уголке погреба тихо лежало в громадных традиционных ботти вулканическое вино с Этны. Вино любит тишину, хотя в Чили есть такой великий человек по фамилии Монтес, который на полном серьезе заставляет бочки слушать Моцарта. Вину, может быть, и все равно, главное – чтобы публика знала.
Было заранее известно, что у этого вина очень простое имя – «Этна». И что когда-нибудь мы все-таки его попробуем.
День наступил. Международные премьеры ждали впереди, а сейчас в дегустационном подвале под главным, привратным корпусом кантины собрались только свои.
Вообще-то в широком смысле слова здешняя большая семья Пьетро с учетом крестьян, сборщиков урожая, они же подвязывальщики лозы и прочая и прочая – это сто шестьдесят человек. А совсем свои – это человек тридцать, в основном те, кто здесь постоянно живет и работает круглый год, такие, как я. В деревне дегустацию потом тоже устроили, но самыми первыми были мы, обитатели крепости.
Весной в подвале особенно прохладно, но не только поэтому многих людей трясло – я помню это паркинсоновское позвякивание бутылок о бокалы, рядочками выстроенные на дубовом рыцарском столе. И помню нервные голоса – кто-то говорил почти шепотом и не мог остановиться, вспыхивал неестественный смех. Вот сейчас Альфредо с помощниками закончат разливать…
Но тут аромат «Этна ди Пьетро» – да, название уже затвердили полностью – стал долетать до тех, кто был в первых рядах. И люди собрались, сосредоточились: пришел день настоящей работы, и какой день!
Я помню это ощущение: горький шок после того, как первый глоток остался позади. Мысль у меня была такая: и это всё? Я ради этого сюда приехал?
А потом я пожал плечами. Ну, когда ты в Италии и когда думаешь о великом красном, то в голову приходит нечто вроде «Таурази» из альянико – железный кулак в бархатной перчатке.
Но ведь я не раз уже слышал эти слова применительно к будущему вину: «сицилийское бароло». А бароло после долгой выдержки как раз бывает нежным, на одних полутонах. И по вкусу совершенно не черным. А в том числе чуть не брусничным.
Что касается цвета, то вино с вулкана было не совсем красным – оно получилось полупрозрач-ное, темно-розовое, со странными искрами как черные дыры в этом цветовом пространстве, и напоминало скорее сок не совсем созревшего граната.
Самым же удивительным после вот этой очевидной глазу легкости был удар танинов по корням языка, который ты переживаешь ровно 5 секунд, после чего… После чего у тебя во рту опять нежное, воздушное, легкое, фруктовое вино; фрукты – да, да, это скорее клубника. Слово, надо срочно подобрать слово для этого эффекта: убегающие, ускользающие, мимолетные танины? А такое вообще бывает?
Еще через секунду ты начинаешь понимать: у этого вина странный финиш. Копченый? Пепельный? Этот оттенок появляется и исчезает мгновенно, как быстрый укус. Причем происходит это как бы на уровне подсознания: а был ли вообще этот мгновенный намек на дым, или он только снится?
Что