Дети посмотрели на меч, точно он был готов снова заговорить.
– Внезапно ко мне подбежало несколько саксонцев. Видя одинокого норманна, они уже готовились убить меня, но мой саксонец крикнул, что я его пленник, и велел своим воинам отступить. Таким образом, как видите, молодой саксонский рыцарь спас мне жизнь. Он посадил меня на мою лошадь и десять долгих миль вел ее через леса; наконец, мы очутились в этой долине.
– Здесь? – спросила Уна.
– В этой самой долине. Мы перешли через нижний брод, вот там, под Королевским холмом, – рыцарь снова указал на восток – туда, где долина расширяется.
– И этот саксонец был Гуг, послушник? – спросил Ден.
– Да, даже больше. Он три года пробыл вместе со мной в монастыре в Беке, подле Руана, – посмеиваясь, ответил сэр Ричард, – и аббат этого монастыря, Эрлин, не пожелал, чтобы я там оставался.
– А почему? – спросил Ден.
– Да потому, что я въехал на лошади в столовую, когда ученики сидели за столом, сделав это с целью показать саксонцам, что мы, норманны, не боимся аббатов. Именно саксонец Гуг подстрекнул меня на такую шутку. С того памятного дня мы не встречались с ним. Когда он еще был в шлеме, мне показалось, что я узнал его голос, и, хотя наши предводители бились, мы оба радовались, что ни один из нас не убил другого. Идя подле меня, Гуг рассказал мне, что меч ему дал языческий бог (так, по крайней мере, ему казалось), и прибавил, что до сих пор это оружие никогда не пело. Помнится, я посоветовал ему беречься волшебства и чар. – Сэр Ричард задумчиво улыбнулся. – Тогда я был очень молод, очень молод.
Когда мы пришли к дому Гуга, из нашей памяти почти исчезло воспоминание о том, что мы враги. Время близилось к полуночи; большой зал наполняла толпа мужчин и женщин; все они ждали вестей. Тут я впервые увидел его сестру, леди Эливу, о которой он рассказывал нам во Франции. Она с ожесточением закричала на меня и захотела тотчас же меня повесить, но Гуг сказал ей, что я пощадил его, о том, что он спас меня от саксонцев, мой друг умолчал, прибавив только, что в этот день наш герцог одержал победу. Они довольно долго ссорились из-за меня, вдруг он упал без памяти, ослабев от полученных ран.
– Это твоя вина! – закричала леди Элива, бросилась к брату, наклонилась над ним и велела подать вина и полотняных бинтов.
– Если бы я знал, что он ранен, – ответил я, – он ехал бы на лошади, а я шел бы пешком. Но Гуг посадил меня на мою Ласточку и, не жалуясь, все время весело разговаривал со мной. Молю Бога, чтобы я не повредил ему.
– Молись, молись, – сказала она, закусывая губу. – Если он умрет, тебя повесят.
Гуга унесли в его комнату; трое рослых служителей связали меня и поставили под балкой в большом зале, надев