Гленарван, подойдя к майору и трем морякам, стал отдавать распоряжения на ночь. Нужно было приготовиться к грозе. После первых раскатов грома, без сомнения, забушует ураган, и омбу начнет сильно раскачивать. Поэтому каждому было предложено покрепче привязать себя к доставшейся ему постели из ветвей. Если уж нельзя было избежать потоков с неба, то, во всяком случае, надо было уберечься от земных вод и не упасть в бурный поток, несшийся у подножия дерева.
Все пожелали друг другу спокойной ночи, не очень-то, правда, на это надеясь, затем каждый скользнул на свое воздушное ложе, завернулся в пончо и постарался заснуть.
Но приближение грозных явлений природы вызывает во всяком живом существе какую-то смутную тревогу; побороть ее не могут даже самые сильные. Постояльцы омбу, взволнованные, угнетенные, были не в состоянии сомкнуть глаз, и в одиннадцать часов первый отдаленный рокот грома застал всех их еще бодрствующими. Гленарван пробрался на самый конец горизонтальной ветви и высунул голову из листвы.
Даль темного неба уже разрезали блестящие молнии, отчетливо отражаясь в водах разлившейся реки. Эти молнии разрывали тучи бесшумно, словно какую-то мягкую, пушистую ткань.
Понаблюдав за небом, сливавшимся с горизонтом в едином мраке, Гленарван вернулся на ствол.
– Что скажете, Гленарван? – спросил его Паганель.
– Скажу, что начало – на славу, друзья мои, и если так пойдет и дальше, то гроза будет страшнейшая.
– Тем лучше! – воскликнул энтузиаст Паганель. – Раз уже избежать этого зрелища нельзя, так я рад, что оно будет красиво.
– Вот еще одна из ваших теорий, которая рассыплется с треском, – заметил майор.
– И одна из лучших моих теорий, Мак-Наббс! Я согласен с Гленарваном – гроза будет великолепная! Сейчас, когда я пытался заснуть, мне припомнилось несколько случаев, которые помогают мне не терять надежды. Ведь мы как раз находимся в краю великих электрических бурь. Я где-то читал, что в 1793 году как раз здесь, в провинции Буэнос-Айрес, во время одной грозы молния ударила тридцать семь раз подряд! А мой коллега Мартин де Мусси, будучи в этих же местах, наблюдал раскат грома, длившийся целых пятьдесят пять минут без перерыва.
– Наблюдал с часами в руках? – спросил майор.
– С часами в руках. Единственное, что могло бы меня встревожить, – прибавил Паганель, – так это мысль, что на всей этой равнине возвышенным пунктом является только то омбу, на котором мы с вами находимся. Здесь был бы очень кстати громоотвод, ибо из всех деревьев пампасов молния почему-то питает особую слабость именно к омбу. А потом, вам, конечно, небезызвестно, друзья мои, что ученые не рекомендуют укрываться во время грозы под деревьями.
– Ну, нельзя сказать, чтобы совет этот был уместен, – заявил майор.
– Надо признаться, Паганель, вы чрезвычайно удачно выбрали момент для того, чтобы сообщить нам эти успокоительные сведения, – прибавил иронически Гленарван.
– Ба! Все моменты хороши для приобретения знаний… – отозвался Паганель. – А, начинается!..
Раскаты