Над сыном стар Ситины,
Поэтому решает он
Приехать в дом гостиный.
К тому же, здешний край суров
На мерзлую погоду.
Любому здесь полезен кров,
Кто хлад не знает сроду.
К чему, бишь, я? Ах да! Суров!
И сразу заселился
Мораво в крайний из домов,
Когда уснуть решился.
И лился свет со всех сторон
И с каждого карниза,
И был посад сей облачен
Как будто б в златну ризу.
Но вот в одной из темных зал
За крохотным столом
Сидел огромный генерал
(Стол – Моська, он же – Слон).
Он пил горилку, как привык,
Всю залпом из горла.
И дребезжал его кадык,
Как маятник, тогда
(Надеюсь, мне простят строку,
Где рифма невпопад.
Простите, дети, старику
Его за вирши взгляд).
На это взор со стороны
Мораво обратил,
На то, как ветеран войны
Хмельной напиток пил.
И тот, второй, вдруг пригласил
Усталого Мораво
С ним выпить вместе, что есть сил,
За Праля и за право!
И шли часы. Их разговор
Надолго затянулся,
И писарь наш слугой во двор,
По счастью, приглянулся.
А как уж так случилось, я,
Поверьте мне, не знаю,
Скажу лишь, что, мои друзья,
Вас пить не призываю
Нигде, никак и ни за что.
Напели мне сороки,
Мол, пьянство-то у них зашло
До следующей попойки,
А там писец узнал о том,
Что знатный генерал
Имеет связи со двором
(Так он ему сказал),
А дальше ветеран ему,
Как в память стару брату,
Помог с работой самому
В дворце, где Праль, по блату…
Монарший дом
Встречает всех своим сребром
Изящного убранства
Известный здесь Монарший дом
(Точней не всех – дворянство).
Прошел лишь день, как генерал
Помог герою сказа,
И наш безвестный писарь стал
Уж царского приказа.
И вот уже весь высший свет
Налево и направо
Твердит о том, что лучше нет
Писца, чем млад Мораво.
Грядут недели дел его,
А он за Пралем пишет,
Но сам в душе слова давно
Монаршие не слышит.
Вы спросите: «Но как же так?»
А я вам: «Ну еще бы!
Ведь царь ему дал особняк,
Да с видом на трущобы!»
Похоже, что постиг писец
Натуру государя:
В толпе – герой, в душе – глупец.
«Каноз