– Совершенно верно.
– У меня есть другие способности.
– И обалденные!
Чёрный бюстгальтер, красивый и с весьма объёмными чашечками, наводил на сладкие мысли о хозяйке и фантастических занятиях, которым мы с нею предавались последние несколько часов. Выныривать из этих мыслей я не хотел и потому продолжал улыбаться и поглаживать кружева.
– Значит, говоришь, дедукция? – негромко произнесла остановившаяся в дверях Веда. – Которой у меня нет?
– Зачем она тебе? – развел я руками, принимая самый недоумённый из удающихся мне недоумённых видов. – У тебя и так всё замечательно.
Любимая успела надеть только джинсы да туфли на шпильке, все прелести выше пояса были открыты моему жадному взору и немедленно были этим самым жадным взором ощупаны, оглажены и оттисканы. Мы вместе уже полтора года, но Всеведой я по-прежнему могу любоваться часами.
– Подбоченься, пожалуйста, – попросил я. – А плечи подай чуть назад.
Думаете, она подчинилась? Ага, сейчас!
– Иногда мне до ужаса хочется прибить одного чересчур нахального современного шерлокхолмса, – сообщила Веда, медленно приближаясь ко мне.
Видели когда-нибудь львицу на охоте? Очень похоже.
– Борись с этими желаниями, – пробормотал я, пряча бюстгальтер за спину.
– Почему?
– И не надо сравнивать меня с вымышленным литературным персонажем. Шерлок Холмс не раскрыл бы ни одного дела из тех, что я щёлкаю как семечки.
– За что я тебя терплю? – осведомилась любимая.
– Ты предо мной преклоняешься. Так же, как и многие, многие другие… – Веда сделала вид, что собирается меня ударить, я дернул её за руку, повалил на себя и сжал в крепких объятиях. – Пожалуй, я тебя никуда не пущу.
Любимая предпочитала лавандовые духи, и в последнее время голова у меня начинала кружиться от одного только запаха этого цветка.
– Я говорила, что не смогу остаться – у меня дежурство.
– Скажись больной.
Облегающие джинсы в сочетании с обнажённым телом сводили меня с ума. А тут ещё лаванда… И губы, что скользят по щеке… И тонкая рука на плече…
– Дорогой, у меня болит голова.
Господи, женщины, вас специально учат выбирать самый неподходящий момент для этой фразы?
– Ты лжёшь.
– Ах да, твое второе имя Полиграф…
– Именно.
– Полиграфыч.
– Не надо так шутить, дорогая, ведь у меня настоящее человское сердце: большое, нежное, любящее.
– Правда? – притворно удивилась Веда.
– Люблю жизнь во всех её проявлениях, – не стал скромничать я.
– Венцом которых стал ты.
Очевидное замечание я оставил без комментариев.
– Люблю виски…
– Что роднит тебя с Красными Шапками.
– Люблю…
Продолжать я не стал, поскольку мы никогда не говорили о чувствах.
Я заткнулся, но пауза не успела стать неловкой.
– Смотри не лопни от любви.
Веда выскользнула