– Мне бы где-нибудь спрятаться, Иваныч! – взмолилась Полина. – Пересидеть какое-то время и попытаться разобраться, что вокруг меня творится…
– Сплятаться – это можно, – проговорил китаец каким-то странным тоном. – Только я вас, Полина Геолгиевна, очень плошу: пло то место, куда я вас отведу, никому не говолите…
– Что? Не говорить? Конечно, никому не скажу…
– Совсем никому! – подчеркнул китаец. – Совсем пло это место забудьте. Иначе у моих длузей неплиятности будут.
– У кого? Ах, у друзей!
– Да, у длузей! А неплиятности у длузей – это неплиятности у меня…
– Конечно, Иваныч, можете не сомневаться, – заверила его Полина, – никому ничего не скажу…
– Холошо! – китаец отошел в сторонку и что-то написал на листке желтоватой рисовой бумаги. Потом повернулся к девушке и сказал: – А тепель ложитесь на этот ковел.
– Куда? – удивленно переспросила Полина.
– На ковел! – повторил китаец.
Девушка проследила за его взглядом и поняла, что Иваныч показывает ей на однотонный светло-зеленый ковер, разложенный на полу.
– На ковер? – переспросила она. – Но зачем?
– Ну да, на ковел! Вы хотите плятаться – так слушайтесь сталого Ли Ван Чи!
Полина подчинилась китайцу и улеглась на ковер. Иваныч скатал его в трубку, внутри которой оказалась девушка. Она вспомнила старый американский фильм «Клеопатра», в котором Элизабет Тейлор, которая играла египетскую царицу, точно так же завернули в ковер и принесли к римскому полководцу Юлию Цезарю. Полина невольно посочувствовала Клеопатре – внутри ковра было душно и тесно, и щекотало в носу, так что хотелось чихнуть.
– Иваныч! – проговорила она полузадушенным голосом. – Я тут долго не выдержу, здесь дышать нечем!
– Одну секунду! – китаец наклонился, щелкнул складным ножом и прорезал в ковре два небольших отверстия, через которые Полина могла дышать и даже немного видеть.
После этого Иваныч хлопнул в ладоши и крикнул:
– Мустафа! Где тебя челти носят?
На пороге тут же возник давешний грузчик-таджик.
– Иваныч, – проговорил он, что-то дожевывая, – ты сам сказал, чтобы меня полчаса не было… ну, я пока пошел на кухню, а там меня девочки угостили…
– А тепель я сказал, чтобы ты быстло-быстло дожевал то, чем тебя угостили, взял этот ковел и быстло-быстло отвез его в химчистку к сталому Муну!
Мустафа сглотнул, поднял с пола ковер и крякнул:
– Какой, однако, тяжелый!
– А ты думал, я тебе деньги плачу за то, что ты на кухне с девочками шулы-мулы клутишь? Вот возьми еще это письмо, отдашь его господину Муну!
Мустафа вздохнул и понес тяжелый ковер к грузовому выходу. Там он положил его в пикап и куда-то поехал.
Через полчаса пикап остановился, Мустафа вытащил ковер из машины, тяжело дыша от напряжения, внес в