– Господа, предлагаю вам сложить оружие, дабы не портить это прекрасное утро ненужным кровопролитием и безоговорочно сдаться нам. На вас нет доспехов, убивать вас сродни забою скота. – продолжил гнуть свою линию Леон, пропустив мимо ушей оскорбления.
– Гы-гы, слыхали да!? Нас в господа возвеличили? Даже не халы, а сразу господа!
– Какие мы тебе господа! – взревел один из разбойников.
– Эт ктотец тут скотец?! Ах ты ж хренец гнутый, вали их братаны!
На том дипломатия приказала долго жить, уступая место старому, доброму насилию. Одно дело турниры и поединки, другое – вот такая вот потасовка. Такие слова как: правила, честь, доблесть тут не стоили и гроша ломанного. Просто горстка людей, которая хочет прикончить других людей и как можно скорее. Альвийка не ринулась в бой, все еще потирая ушибленную щитом руку. Она рассудила, что семь здоровых лбов сейчас сомнут мальчишек за секунды. В конце концов, семь ведь больше, чем два – раньше эта нехитрая арифметика работала.
Готфрид отбил Корвусом удар сабли, метившей ему в шею, попутно укрыв голову от цепа и поворачивая корпус таким образом, чтобы удар ножа третьего разбойника, пришелся в наиболее защищенную часть панциря. Когда било цепа громыхнуло по щиту, рыцарь ощутил удар всем телом, все кости как будто загудели. Между тем, Готфрид поймал лезвие сабли атакующего в гарду своего меча, оттолкнул пинком в живот противника и тут же рубанул по шее – шутки кончились. Разбойник опешил и с дикими глазами отпрянул, выронив саблю и хватаясь руками за рану, бесцеремонно орошающую траву его жизнью. Как Готфрид и рассчитывал, разбойничий нож проскрежетал по его панцирю, оставив едва заметную царапину. Рыцарь сделал выпад мечом, но худосочный разбойник с ножом ловко отскочил назад. Здоровяк с цепом, раскрутил тот над головой, собираясь вот-вот обрушить на эквилара. Защищаться от такого удара не было смысла, в лучшем случае от парирования онемеет рука, в худшем, будет сломана. Рассвирепев, Готфрид рванул вперед и врезался в здоровяка плечом, сбив удар и повалив разбойника на землю. Уже на земле он без труда заколол здоровяка, у бедолаги не было ни щита, ни доспехов. Готфрид воспринимал противников как свиней – таких же толстых, неуклюжих, доступных и податливых для своего клинка. Впрочем, под робой батрака оказалась вареная кожа, но ее оказалось недостаточно, чтобы остановить острейший меч. Леон тем временем пустил в бой Розалинду, и она с решимостью одноименного предка сверкнула в воздухе как слеза. Без труда, даже с неким нарочитым изяществом, Леон отразил мечом удары вражеских сабель, полоснув по руке одному противнику и пронзив сердце другому. Третий головорез получил удар щитом в горло, захрипел и забулькал, хватаясь за шею и его тут же коснулся стальной, холодный поцелуй Розалинды. Фехтование разбойников не отличалось мастерством. Они просто рубили саблями так как мальчишки с палкой в руках молотят кусты. Четверо уже