Впрочем, он напрасно старался, потому что дальше порога той квартиры его не пустили. Тот человек в прихожую не вышел, а попросил передать, что родственников по фамилии Майдан у него нет.
– Ах так!
Димка не помнил, как очутился во дворе, вытащил из кармана рогатку и засадил шарикоподшипником в окно квартиры. Стекла рассыпались в обеих рамах. Димка не убегал.
Из квартиры так никто и не вышел.
Федору Петровичу рассказали об этом в школе, куда пришла жалоба на хулиганские действия ученика Майдана. Отчим, не говоря ни слова, возместил материальный ущерб и только просил учительницу на эту тему с виновником не говорить, Федор Петрович обещал сам принять необходимые меры.
Капитан 3-го ранга Радько не уходил из баталерки до тех пор, пока не выдали форму последнему из учеников, за исключением двоечников. Портняжные действа военрука имели, по правде сказать, и отрицательную сторону. Они вводили в соблазн. Перешить крючки на шинели не там, где указано мелом, а чуть подальше, и форма, наверное, будет выглядеть еще красивее. Если уж подгонять, так подгонять. В целях профилактики на утренней справке было решено давать консультации, где пришивать нарукавные знаки, как гладить, чем драить пуговицы и бляху.
Командир третьей роты Ростислав Васильевич Оль больше всего боялся, как бы рассказы преподавателя Рионова не пробудили у некоторых желание расширить штанины у брюк, чтобы они «полоскали, как стакселя». Оль методично внушал, что к форме надо относиться с уважением, форму надо любить. Ребята недоумевали. Среди них не было ни одного человека, который имел бы другое мнение.
– К’асоту люди понимают по-’азному, – дипломатично говорил командир роты. – А фо’ма у всех одна…
Удивительно сложная стояла перед ним задача. Он обязан был предупредить учеников о недопустимости порчи обмундирования, но без рекламы. Сказать так, чтобы щеголи поняли, а остальные не догадались.
Осторожные намеки командира роты явно не доходили до слушателей. Ростислав Васильевич запнулся и сказал:
– Есть воп’осы?
– Разрешите? – вдруг отозвался голос из второго взвода. – А клинья вшивать можно?
– Так и есть! – вздрогнул командир роты. Его худшие предположения оправдались. Ростислав Васильевич резко повернулся к ученику Донченко и отчеканил: – Ни в коем случае! Виновные будут ст’ого наказаны!
– Как же быть? – растерялся квадратный Антон.
Он весил сто два килограмма. Комплекция парня приводила в смущение даже медиков. Только специальному консилиуму в морском госпитале удалось установить, что Донченко вполне здоров. Вот только стандартные брюки на него не лезли.
– Клинья в поясе? – догадался Ростислав Васильевич и уже другим тоном разрешил: – В поясе можно.
Последние слова командира роты потонули в потоке бурного веселья: с некоторым ехидством заливались поклонники необъятных