Яга срезала дорогу дворами. У некоторых домов были вскопаны палисадники. В одном из дворов мать качала ребенка на качелях. Качели скрипели на весь двор. Яга остановилась и стала вертеть головой вслед за движениями качелей. Вздрогнула и снова пошла. Солнце скоро должно было сесть, но перед этим набросало пятен на асфальт, как будто выдавливая из себя последние капли неиспользованного света. Яга шла, наступая аккуратно в них.
Вошла в подъезд одного из домов. Заковыляла по лестнице. Поднялась на третий этаж и постучала в железную дверь – два раза и еще два.
За дверью было тихо. Яга постучала еще.
– Ванька! – позвала она шипящим на весь подъезд шепотом. – Вань, это я!
Никто не ответил.
– Опять, блядь, двадцать пять! – взорвалась Яга и пнула дверь ногой.
Подождала.
– Ваня! – позвала ласково. – Ван-ня…
Наконец, с той стороны заворочался замок. Дверь приоткрылась, и Яга сразу втиснулась в проем.
Ванька стоял, уперев руки в бока, и мутно щурился на Ягу.
– Где Ирка? – хрипло спросила она.
– Какая на хуй Ирка? – спросил Ванька, отступая.
– Такая на хуй Ирка, – Яга скинула шлепанцы и пошла в комнату.
Неразложенный диван был прикрыт голубым стеганым одеялом.
– Какая на хуй Ирка? – повторил вопрос Ванька, появившись у нее за спиной.
Яга схватила одеяло, тряхнула и отшвырнула в угол к стене. На дивне осталась только подушка. Яга схватила ее и задушила.
– Че попутала, блядь? – с угрозой спросил Ванька.
Яга бросилась на кухню, по дороге расталкивая воздух руками. На кухне тоже было пусто. День за окном пожелтел и, казалось, раздел бледную кухню догола, подсинив известку на стенах и грязно-белый стол с пачкой рафинада на нем.
По бокам от стола стояли две табуретки. В углу – газовая плита. На ней – перевернутая кастрюльная крышка. Яга улыбнулась.
– Капли принесла? – спросил Ванька.
– Завтра принесу, – мягко проговорила Яга.
– А че пришла? – спросил Ванька.
– Че ты сразу?
Ванька встал между ней и плитой. Ухмыльнулся. Из уголка рта выглянул металлический зуб. Яга сначала смотрела на него, как бы играя с ним в гляделки, потом не выдержала и отвернулась. За окном день почти закончился.
– Че, Вань, завтра никогда не настанет, да? – обиженно спросила она.
Ванька еще шире осклабился и отошел от плиты. Яга вытащила из кармана шприц и трясущимися руками набрала в него из кастрюли желтую жидкость.
– Я ж люблю тебя, Вань, – сказала она.
Ванька стоял сзади и насмешливо смотрел ей в спину. Закат выжимал из его глаз красивый медовый оттенок. Уперев руки в бока, Ванька раскачивался, и лицо у него было такое, будто он собирается пнуть Ягу сзади или плюнуть ей в спину.
– Я ж тебя конкретно так люблю, – сказала Яга, не отрываясь от плиты. –