Оглушительные раскаты грома покрыли его голос, молния бороздила небо, потоки дождя с шумом ударялись о камни, бушующие волны глухо ревели. И все это сливалось в грандиозный ужасающий хаос.
Самуил невольно обвил стан своей спутницы, и она не сопротивлялась, а положила голову на его плечо. Молча и неподвижно сидели они, прижавшись друг к другу. Валерия забыла свои предрассудки и отвращение, а душу ее объяло странное чувство счастливого покоя.
Сколько времени просидели они так, они сами не знали. Между тем, гроза, наконец, стала утихать, удары грома, теряясь вдали, наконец, смолкли, тучи рассеялись, и серебристый свет луны озарил озеро.
– Боже мой, уже луна! Который час может быть? И где Рудольф и Антуанетта, – воскликнула Валерия, поднимаясь.
Самуил вынул часы.
– Десять часов, – сказал он, всматриваясь. – Сейчас приедут за нами. За них не бойтесь, они держались берега и не подвергались опасности, но вы бледны, Валерия. Вы очень испугались?
Валерия отрицательно покачала головой.
– Я ничего не боюсь под вашей защитой, – сказала она, устремив на него блестящий взгляд. – Я убедилась на опыте, что в вас довольно мужества и силы, чтобы защитить от бури житейской ту, которая доверилась вам. И теперь я могу ответить вам, Самуил, на ваш вопрос, предложенный мне в лодке; конечно, я желаю, чтобы вы приняли крещение, которое должно даровать вам новую жизнь. Но уже теперь я люблю вас, вы мало-помалу овладели моим сердцем, победили отвращение и предрассудок. А эти минуты разъяснили мне мои чувства, и я добровольно отдаюсь вам.
Не помня себя от счастья, Самуил привлек ее к себе на грудь и в первый раз его страстный поцелуй коснулся ее губ.
– Этот миг искупает все мои страдания и вынесенное презрение, – прошептал он. – Сегодня наша настоящая помолвка, и я надеюсь, Валерия, вы не откажете в моей просьбе.
– Конечно, если это зависит от меня.
– Давно я ношу с собой наши обручальные кольца, которым приписываю магическую силу. После моего крещения отец фон Роте освятит их, но я буду спокойнее, когда вы будете носить мое кольцо. Завтра вы уезжаете на три недели, это целая вечность; злое предчувствие меня мучает и заставляет меня бояться, что это путешествие будет роковым, и мы больше не увидимся.
– Вот вам моя рука, Самуил, и я отдаю ее вам не по необходимости, а по свободному влечению сердца. Я с радостью буду носить ваше кольцо как видимый знак данного слова.
Самуил поспешно вынул из кармана бумажник, достал из него кольца и, поцеловав, надел одно из них на палец Валерии.
– Этим кольцом, символом вечности, ты соединяешься со мной на всю жизнь, – сказал он глухим голосом, и глаза его сверкнули мрачным огнем. – Ты делаешь это добровольно; горе тебе, если когда-либо ты изменишь мне и нарушишь свою клятву!
– Самуил, вы меня оскорбляете таким подозрением. В свою очередь, я требую от вас такой же клятвы.
– Насчет моей верности, – ответил он, улыбаясь, – будьте спокойны, Валерия. Моя любовь не умрет,