– Вот теперь молодец, – одобрительно кивнул майор. – Вообще, очень советую тебе в ближайшие дни меньше говорить и избегать встречь с людьми, даже знакомыми.
– А что у тебя с носом? – вдруг быстро спросил комитетчик.
– Упал на лестнице, – так же быстро ответил Руслан.
«Иванов» оглядел его с одобрительным удивлением.
– Молодец… Молодец… Теперь вот что. Могут ещё прийти, может быть, и из моего ведомства. Не имеет значения – молчи. Противник везде, и ты ещё не способен его идентифицировать.
Юноша кивнул.
– Сейчас сразу иди домой, но незаметно. Я договорюсь с директором, чтобы тебя освободили от уроков. Сиди дома, пока не позвонит человек, который скажет: «Есть возможность устроить тебя на курсы арабского языка. Недорого». Повтори.
– Есть возможность устроить тебя на курсы персидского языка. Недорого.
– Запомни. Ты ответишь: «У папы хватит денег только на турецкий». Повтори.
– У папы хватит денег только на турецкий.
– Зазубри это. Фразы должны быть точно такие, без малейших изменений. Это будет наш человек, он скажет, что делать дальше.
Руслан снова кивнул. Ему всё было ясно. Удивление майора явно возрастало, но высказывать его тот не стал, только крепко пожал юноше руку и подтолкнул к двери.
– Позови там вашего директора – ходит взад-вперед мимо двери, а подслушать никак не решается… Да, ещё – тебе привет от Палыча…
Руслан в первый и последний раз увидел, как улыбается «майор Иванов».
Но сразу уйти не удалось. В рекреации его поймала Ирка Гинзбург, про которую все знали, что она бегает с доносами в кабинет Шефа. Уныло шмыгая носом, пыталась навязать своё общество. Он спасся от неё в туалете для мальчиков, стены которого были расписаны наивными непристойностями, львиная доля которых касалась любимого директора. Самой популярной была надпись, возвещавшая граду и миру, что Шеф предпочитает содомический оральный секс пассивного характера. Графитти регулярно стирались подневольными младшеклассниками, но вскоре в изобилии возникали вновь.
Из окна туалета очень удобно было сигануть на зады школы, в густо заросший дворик. Что Руслан и сделал.
За глухим торцом школы, там, где над узкой асфальтовой дорожкой нависали большие тополя, покрытые редеющей ярко-желтой листвой, стояла Инга. Плнчи её дёргались от беззвучных рыданий. Наверное, догадался Руслан, шла в школу, да завернула сюда, не может сейчас встречаться с одноклассниками.
Он, было, нерешительно остановился, но сила, которая уже проявилась в нём и вела по тропе Игры, заставила сделать шаг… другой… Он стоял за её вздрагивающими плечами, почти вплотную, сознание её близости уносило куда-то… в сторону совсем другую, не ту, в какую указал строгий майор. Она почувствовала его дыхание, обернулась, и его взгляд заворожил её. А он с восторгом разглядывал любимое лицо, впервые столь близкое – заплаканные карие глаза, дорожки слез и потёкшей туши на сияющей юной коже, несколько неумело скрытых прыщиков, припухшие пунцовые