– Не так все запущено. Только одного.
– Это радует. Значит, я могу сделать вывод, что меня вы не считаете негодяем. Продолжаем сеанс. Вы неожиданно остались одна и теперь решительно не знаете, что делать с этим одиночеством, вам в нем не комфортно. Вы привыкли делить жизнь на двоих, а тут на тебе… Одна, совсем одна! Неуютно вам с собой наедине-то. Плюс, когда расстаешься с близким человеком, ты теряешь не только его, ты теряешь еще и привычный образ жизни. А это же кошмар! Это ужас!
– Откуда вы все это знаете?
– Людям кажется, что они выбирают разные дороги, но в итоге все мечутся по одному и тому же замкнутому кругу: любовь, ненависть, предательство. Я тоже через это прошел… несколько лет назад.
Саша печально вздохнула:
– И как вы справились тогда?
– Выбрал свободу. Решил быть один.
– Но ведь одиночество, это проклятие нашего времени. Все боятся остаться один на один с собой. Все спасаются от одиночества как могут. Кто живет не понятно с кем, лишь бы не быть одному, кто переселяется в виртуальное пространство и заводит сотни и тысячи, так называемых друзей в социальных сетях и все только ради того, чтобы создать иллюзию, что ты не один в этом мире. Я знаю дамочек, которые даже детей рожали с одной единственной целью, чтобы в старости было кому принести пресловутый стакан воды. А вы, значит, плюнули на все и на всех и выбрали свободу?
– Абсолютной свободы не бывает, вы же понимаете. Есть только разные степени несвободы. У меня вот она небольшая. И я вовсе не отшельник. У меня много друзей, но, тем не менее, когда я совсем один, мне хорошо.
– А когда вы возвращаетесь в свой дом, где вас никто не ждет, неужели вам это нравится? По-моему, это самый страшный момент в одиночестве, когда ты приходишь домой, а там тишина. И ты включаешь телевизор или радио, чтобы хоть как-то заполнить эту тишину, ты создаешь видимость, будто в твоей квартире кто-то есть. Хотя бы эти мужчины и женщины из телевизора, которые даже не подозревают о твоем существовании. Неужели к этому можно привыкнуть? – Саше снова захотелось плакать. Она уже представила момент своего возвращения домой, и он, как обычно, в эти последние несколько скорбных недель, вверг ее в тоску и отчаянье. Она даже допустила смелую мысль, которую не позволяла себе несколько замужних лет, что если бы мужчина, который сидел сейчас напротив, предпринял попытку ее соблазнить, она бы не устояла. Собственно, она и сама была готова его соблазнить, но уже совершенно забыла, как это делается. К тому же она воображала себя сейчас очень непривлекательной: некрасивой, унылой, никому не нужной женщиной. Разве может кому-то понравиться человек, которого отвергли, которого вышвырнули из своей жизни, как старый, отслуживший свое видеомагнитофон. К черту все моральные запреты, которые она сама себе же и напридумывала.
Права, Вера Семеновна, права… Нужно бы ей пораспутничать.