– Кто разрешил?! – грубый, неприветливый голос раздался у Махлева прямо над ухом.
Он вздрогнул. Обернулся. Человек в странном «космическом» одеянии, – блестящий стального цвета комбинезон, угловатый шлем, – с лицом за стеклянным забралом, протиснулся сквозь людей Махлёва, – стоял в полуметре от него. Поначалу показалось: голос раздается из динамика, укрепленного на груди. Присмотревшись различил: человек немного приподнял защитное стекло.
Картина повергла генерала в ужас. Если бы посмотрел в это мгновение на капитана, ему бы стало еще хуже: Прохоров – белый как мел.
Бараны из свиты и тут проявили свои «лучшие» качества. Нимало не смущаясь, напирали на человека в «скафандре», едва не толкая вперед, на Махлёва. Хотелось расслышать каждое слово.
– Вы – кретин! Зачем приперлись и привели этих придурков!
Под толстым защитным стеклом виднелись рассерженные глаза «космонавта».
– Они чудовищно излучают!.. – продолжал тот.
– Нас… Мы… – генерал не помнил, когда последний раз лепетал так испуганно. Самообладание стремительно покидало его.
– Теперь не отпущу! – «космонавт» произнес недобрым тоном.
Махлёв увидел: с тылу к баранам из свиты подходит, отрезая путь к отступлению, еще один такой же – в космическом костюме, шлеме. Стекло – опущено.
Ни говоря ни слова «космонавт» тоже захлопнул стеклянное забрало.
С головы сняли черный полиэтиленовый мешок. Он приходил в себя целую минуту. Грудь вздымалась. Молодость брала свое. Рубцов отдышался… Сборки полиэтилена, стянутые на горле в тугой жгут, лишили воздуха, – чьи-то руки продержали на голодном пайке довольно долго. Собственные – заведены за спинку стула, схвачены особыми браслетами. При малейшем шевелении стальные шипы врезались в запястья.
Больше не кричал «Что вы делаете?! Отпустите!» Понял: история – серьезна. Криками свободы не добьешься. К тому же, именно после них его принялись душить, одевая на голову полиэтиленовый мешок. Антон обвел взглядом мучителей – к прежним троим, добавился четвертый. Этому лет шестьдесят. Личностям, схватившим на улице – не больше тридцати, тридцати пяти.
Рубцов молча разглядывал того, кто казался ему «старшим» группы. Во взгляде молодого человека – затаенная тоска. Но самообладания не потерял. Изучая присоединившегося к группе, пытался понять: кто такой?..
Тонкий хрящеватый нос, большие голубые глаза. Светло-русые, редкие и тоненькие волосики. Они расчесаны на пробор и аккуратно уложены волосок к волоску… Отталкивавшим и пугавшим лицо делала нижняя челюсть, – словно все время стремилась выдвинуться дальше вперед. Подергивавшиеся в брезгливой гримасе губы обнажали два ряда мелких зубов.
Строгий костюм, отличный галстук, начищенные до зеркального блеска черные ботинки выглядели на человеке так, как смотрятся на профессиональном военном, если одевает штатский костюм.
Раз в году.
Подчеркнутая