Но я сейчас о другой смерти – о смерти в достаточной степени близкого, хорошо знакомого человека, которая, как известно, порой переживается значительно тяжелее, чем ожидание личной смерти или даже наступление её. Все мы на протяжении жизни теряем родных, близких и знакомых людей – это непреложный закон бытия. В детстве такие потери ощущаются, как правило, менее трагично. В силу того, что мы ещё недостаточно взрослые и не ощущаем всей глубины потери, а также потому, что в нашем детстве большей частью уходят не самые близкие родственники, то есть люди, к которым привязаны не так сильно. Тёти и дяди, бабушки и дедушки. Настоящее потрясение происходит, когда умирает кто-то из родителей. Я до сих пор очень хорошо помню страшный шок, который испытал много лет назад, когда безвременно, в 56 лет, умерла моя мама. И хотя произошло это в результате долгой хронической болезни, которая неизменно вела человека к концу, для меня таких объяснений трагедии не существовало – я погрузился в жуткое состояние, замешанное на невыразимой, незнакомой мне доселе печали и тягостном чувстве вины перед ней. Вины за то, что недостаточно проявлял к ней тёплых чувств, что мало уделял внимания в последнее время, что не оказался в больнице непосредственно перед её смертью и не попрощался с ней. И за многое, многое другое. Мне исполнилось уже 29 лет, у меня была своя семья и дети, жили мы отдельно, но я не мог найти себе места от свалившегося на меня горя. Помогла бабушка жены Руфь Максовна Адлер (мама Руфа, как просто и ласково звали её все родственники) – опытный педагог и просто мудрая женщина, немало пережившая на своём веку, а теперь и сама уже ушедшая из этого мира.
– Работайте, Валерий, старайтесь как можно больше работать, – сказала она спокойно и строго после выражения соболезнования и сочувствия.
Пересиливая сжигающее меня горе и патологическое желание жить в нём, я сел за статью, которую должен был сдавать в редакцию, и если не удавалось включать творческие процессы в сознании, то тупо, механически писал и писал, глотая порой слёзы. Именно этот рецепт в конце концов помог выбраться из того очень тягостного состояния.
Собственная смерть сильно отличается от чужой тем, что если в первом случае ты можешь переживать и страдать только до неё, а с её приходом всё для тебя заканчивается, то во втором муки, страдания и переживания со смертью только начинаются. Они могут продолжаться очень долго, воздействуя на твою жизнь, психику, а при определённых обстоятельствах – привести даже к уходу из жизни, если не удастся найти адекватный выход из возникшей критической ситуации. Особую остроту они принимают, когда смерть близкого или хорошо знакомого человека произошла в твоём присутствии или, что называется, умер он на твоих руках.
Так уж сложилась история моей собственной семьи, что подобный тяжёлый опыт получил мой младший сын Алёша, когда ему было одиннадцать