Я прерывисто вздохнул и, борясь с охватившей меня жгучей ненавистью, медленно, с усилием заговорил:
– Нас… – я тяжело сглотнул, – нас нанял архи…
– Не надо… – прохрипел Эль и натужно закашлялся. – Не говори.
– Тебе мало, эльф? – взвился Ваалур и снова ударил Эля стеком.
Эль мучительно закричал, и его голова упала на грудь. Я понял, что мой друг потерял сознание, но это вряд ли принесло ему облегчение…
– Кто вас нанял? Говори, говори!.. Молчишь? Ну что ж, у меня есть еще одно средство, которое может помочь тебе все вспомнить.
В руке палача сверкнул нож, я с ужасом понял, что это мой собственный клинок. Ревущее в очаге пламя отбрасывало причудливые отблески на мягко переливавшуюся в его свете вечную кромку, и я вдруг понял, что собирается сделать палач.
Вечная кромка, созданная при помощи раствора из эльфийских зубов, была одним из немногих средств, которые могли преодолеть защищающую детей леса магию. Раны, нанесенные таким оружием, не заживали.
Голубоватый клинок медленно поплыл к горлу Эля…
– Нас нанял архижрец! – заорал я, и будь что будет.
Приор довольно улыбнулся и медленно опустил нож, кивнув кому-то стоявшему вне поля моего зрения.
Прошелестели шаги, и на меня навалилась тьма, пришедшая в виде дюжего стражника, треснувшего меня в висок тяжелой рукоятью меча.
Глава 10
Побег
Бегство – лучший выход почти из любой ситуации.
Вопреки всем ожиданиям, пробуждение не было ни мучительным, ни болезненным, и лишь во рту стоял отвратительный привкус крови.
Сплюнув на пол, я осторожно принял сидячее положение, опасаясь, что боль в любую минуту может вернуться.
– Ты как, Эль? – спросил я, прежде чем мой взгляд наткнулся на лежавшего ничком посреди камеры друга.
– Эль!
Я кинулся к эльфу и перевернул его на спину. Вся грудь Эля была исполосована следами страшных пыток. Тяжело застонав, эльф медленно приоткрыл глаза. Все-таки дети леса куда более выносливые ребята, чем мы, люди. Хотя досталось ему гораздо сильнее, чем мне.
– Ты как, друг?
– Бывало и лучше. – Эль попытался улыбнуться разбитыми губами, но вместо улыбки у него получилась лишь жалкая гримаса. – Зачем ты признался?
– Я сделал то, что сделал, – сдвинув брови, упрямо ответил я. – И не о чем тут говорить… поверь, так или иначе, он все равно заставил бы нас сказать то, что ему было нужно.
Эль немного помолчал, потом тяжело вздохнул:
– Спасибо, брат. Но боюсь, это лишь краткая передышка…
– Эль, – немного помолчав, задумчиво проговорил я. – Это странно, но у меня ничего не болит. Как думаешь, зачем им было лечить меня?
Эль едва заметно дернул плечами и тут же поморщился от пронзившей его боли.
– Не знаю. Может быть, чтобы ты смог пережить суд.
– Но на тебя они явно не стали тратить сил, – угрюмо пробормотал я, глядя, как