– Я тоже так полагаю. – Гуров поднялся, отряхнув брюки, посмотрел в глубь коридора, оглянулся, никого не заметил, сказал: – Если спросят, о чем с москвичом беседовал, скажи, что журналист о быте цирка расспрашивал. Даже лучше, если ты сам среди своих обмолвишься, мол, настырный москвич подловил и дурацкие вопросы задавал.
– Будет сделано! – Иван Иванович вскочил, схватил метлу.
– Иван, а как тот битый мужик выглядел? Возраст, рост, каков окрас?
Иван Иванович заговорил легко и быстро, чувствовалось, что к вопросу давно подготовился:
– Лет тридцати, росту моего, в джинсовом костюме и кроссовках, волосы темноватые, но не кавказ, глаза такие, не разберешь, мутноватые, наколок, рыжих зубов не видел.
– Вор, мошенник, катала, какой окраски? – спросил сыщик.
– Не, командир, мужик в зоне не был, да и не мажет под делового, говорит вежливо, культурно, слов не употребляет. – Иван Иванович топтался, нетерпеливо помахивая метлой.
Гуров отлично сознавал, что мучает парня, но своего главного вопроса еще не задал и, словно вот только его вспомнил, шлепнул себя по лбу, опустился на место.
– А, черт! Как я раньше-то не допер? – И начал быстро спрашивать: – Тебе Рогожин говорил, что мясо отравленное?
– Нет.
– Как же узнал?
Иван Иванович потускнел, оперся на метлу, шепотом выругался, а вслух сказал:
– Опер, он из Москвы или с Марса прибудет, суть одна – подловить.
– Ну, извини, потерпи чуток, пойми, мне необходимо знать, – говорил Гуров просительно, даже прижал ладонь к груди, – я тебе верю, не подлавливаю.
Искренность и неожиданная открытость москвича, человека явно сдержанного, удивили и обескуражили. Оперу полагалось стучать кулаком, грозить, начальник же сочувствовал, даже просил.
– Секрет не велик. – Иван Иванович тоже сел на место. – Ну, во-первых, я мясо в сумке видел. Хорошее мясо, но старое. А Михалыч мне другое дал, светлую мякоть, явно с базару. Раз! Все собаки передохли в одночасье. Два! И Михалыч раньше меня привечал, а тут сторониться начал. Три! Он письмо в ящик опускает, я мимо иди, Михалыч меня притормозил, загудел, начал объяснять, кому письмо шлет. Я все сложил. Вот и получилось.
– Хорошо, Иван, получилось, – сказал Гу-ров. – Твое счастье, что ты кусок из той сумки себе не взял. Все, я пошел, спасибо за помощь. Лишних слов не говорю, ученого учить только портить. Как к директору пройти?
– В ту дверь, – указал Иван Иванович, – на второй этаж, по коридору направо.
Сыщик зашагал в указанном направлении, услышал за спиной, как парень насвистывает веселенький мотивчик.
Гуров к Колесникову не пошел, подождал, пока Рогожин освободится. Они молча шагали несколько