Обычно милое даже в минуты упрямства, обиды или острых приступов «хронического трудоголизма» лицо бога затвердело какой-то хищной, беспощадной маской. В глубине глаз вспыхнул и, разгораясь все ярче, засиял рубиново-красный свет.
С каждой минутой, проведенной на маскараде, Лейм все более выходил из себя, он старался сохранить спокойствие, цепляясь в этом океане красного цвета за стройную фигуру в серых туманах, воплощенный идеал женственности и красоты, но теперь это зрелище не могло утешить его. Когда Туолис потянул руки под юбку Элии, принца обдало горячей волной ненависти, а потом она схлынула, уступая место беспощадной расчетливой жажде крови.
Даже не шестым чувством, а каким-то звериным чутьем Элегор, возвращавшийся к Лейму с прихваченными из бара бутылками вина, уловил: с другом творится что-то неладное. Его буквально распирало от странной, чужой и злобной силы. Взгляд бога прикипел к Элии, милующейся на диванчике с каким-то очередным смазливцем. «Ревнует, бедняга», – решил Лиенский. Забыв про бутылки, герцог протянул руку, чтобы ухватить принца за плечо и хорошенько встряхнуть, пока очумевший от ревности мужчина не наделал бед. Но не тут-то было!
Отмахнувшись от друга, как от надоедливой букашки, Лейм рыкнул:
– Отстань, – и какой-то новой, скользящей походкой, настолько стремительной, что глаз терял исчезающее в пространстве тело, направился к кузине.
Сила небрежной отмашки молодого бога романтики оказалась такой мощной, что у Элегора мигом заныла и почти отнялась рука – от пальцев по самое плечо. Остановить Лейма сейчас было, пожалуй, так же «легко», как вырвавшуюся из зачарованной клети гигантскую разъяренную мантикору. Герцог поискал глазами братьев принцессы. Если дело примет нехороший оборот, одному ему не справиться, – решил бог, но пока вмешиваться не стал. Кто их знает, этих влюбленных? А вдруг его помощь приведет только к худу?
Лейм пронесся через зал, словно тень возмездия, и остановился перед кузиной и ее ухажером. Рдеющие красным очи впились в синие глаза арада, на секундочку отвлекшегося от Элии. Демон вскинул голову и поглядел на разгневанного мужчину как на новую забавную головоломку, все еще не понимая, что бог с Уровней собирается предпринять и зачем явился сюда.
И тут слово «головоломка» обрело свое исконное значение – не игрушки, но действия.
– Она моя! – проревел Лейм, его руки с изумительной даже для бога скоростью метнулись к шее арада и сжались на ней как раз над крупным сапфиром, скреплявшим кружевной галстук. Сжались, безжалостно давя мягкие ткани, мышцы, хрящи, кости. Послышался хруст, тело демона задергалось, словно отплясывая диковинный танец. Отставив одну руку (второй он все еще продолжал давить Туолиса), принц нанес несколько точечных ударов пальцами по торсу врага.
– Лейм, прекрати! Немедленно! – испугавшись за брата, закричала Элия, но тот ее не услышал, зато услышали многие другие.
Напружинились принцы, заинтересовались