– Мегрэ не Мегрэ, но того, кто это сделал, мы на чистую воду выведем, – Кудряшов опять заговорил серьезно. – Рано или поздно.
– Мы?! – разом выпалили Череп и Крикуненко.
– Да, мы – я и Яна, – спокойно ответил Олег.
…Опять потекли относительно спокойные рабочие дни. Как-то вдруг угомонился Череп. Но Кудряшов знал, что это затишье – временное. Не было еще такого главного редактора, которого ответсек оставил бы в покое.
Яблонская не стала устраиваться в «Эмские». Списалась с давней знакомой из Севастополя, та позвала в гости… Кудряшов провожал Яну на вокзал.
– К Новому году вернешься? – спросил он, когда она уже собралась подняться в вагон.
– Не знаю пока. Может, и нет.
– Стой, стой, – Кудряшов вдруг порывисто обнял ее и поцеловал в щеку ближе к уху. Постояли так пару секунд, потом Яна высвободилась и сказала:
– Ладно… Если будет что интересное – звони.
Расследование Кудряшова зашло в тупик. От безысходности он попытался «прощупать» Анжелику Серафимовну. Как-то заглянул в редакционную кухню, когда та заваривала свой любимый зеленый чай с клубникой.
– Олег Викторович, чайку? – приветливо предложила Крикуненко.
– Не откажусь. Тем более, вы так вкусно завариваете, – деликатно подластился Олег.
За чайком как бы невзначай разговорились о ремонте, плитке, подвесных потолках и плавно перешли к мебели. Оказалось, что Анжелика Серафимовна в настоящий момент продумывала новую меблировку зала.
– Вы не поверите, как трудно подобрать элементарный диван! – поверила она Олегу печаль своей души. – Живем в эпоху изобилия, а выбрать нечего!
– А в «Мягком месте» были? У нас в здании? Говорят, очень недурные диваны, – с видом эксперта выдал Кудряшов.
– Недурные? Помилуйте, это же безвкусица, кич! Как вам такая обивка – густо-ультрамариновые ирисы по фону цвета молочного шоколада.? И все цветы по контуру обшиты золотой нитью. Это же черт те что! Бред пьяного извозчика!
– Да, – философски протянул Олег. – Сейчас стало так мало действительно утонченных, высокохудожественных вещей. А что вы хотите? Мы живем в эру ширпотреба!
– Вы тоже это заметили? – подхватила Крикуненко. – Простите, не думала, что с вами можно поговорить на эту тему. Но вижу – недооценивала вас.
– Да что вы, Анжелика Серафимовна, я мужлан, неотесанный чурбан. Но ежедневно общаясь с такими людьми, как вы, невольно перенимаешь их душевную тонкость, становишься чище, возвышеннее…
Крикуненко радостно внимала этой патоке.
– Ах, Олег, Олег! Вы говорите – диваны. Да что диваны, если в этом «Мягком месте» обслуга – простите меня – просто дубинноголовая? Помните, Николай Васильевич Гоголь так назвал свою Коробочку? Вот и ко мне приставили такую низменную, такую ограниченную, такую безвкусную