Поэтому он не стал оттягивать финальные схватки:
– А теперь приглашаю на бой семерых соперников!
И вновь громадный двуручник мелькнул, превращаясь в размытый от скорости пропеллер, который без труда разрезает воздух, плоть, кости и железо.
Глава восьмая
Приоткрытые тайны
Когда поединок закончился, несколько минут над полем боя висела полная настороженная тишина. После чего со специфическим грохотом стал заполняться громадными булыжниками открытый до того тоннель. Никто из гномов не бросился наружу мстить за своих павших товарищей, а может, и родственников. Даже за ранеными, которых пытались теперь спасти поселковые женщины, никто не предпринял ни малейшей попытки выхода. Они попросту ушли, заваливая за собой проход, как делали это уже многие сотни лет.
Тогда как Менгарца силком уложили на носилки, установленные на камнях, и окружили тотальной заботой сразу два лекаря да плюс десяток наиболее расторопных женщин. Только тогда он заметил все свои многочисленные раны, которые получил во время последних схваток. И запоздало пожалел, что не имел на себе надлежащих доспехов. Хотя тут же сообразил, что именно лёгкость и быстрота перемещения, скорей всего, и спасли от более тяжёлых и глубоких ран. Его всего начало солидно, очень неприятно потряхивать: после гигантского перенапряжения пошло расслабление мышц, стали ощущаться болезненные разрывы тканей, а голова стала мыслить более правильно и меркантильно:
«Ну и кому и что я доказал? К чему это глупое детское позёрство и хвастовство? Этих бы гномов и без меня затоптали количеством или разогнали рогатинами! Что за смысл рисковать собой, когда у меня на носу срочное решение проблем всего здешнего мира? М-да! Похоже, я с возрастом глупею…»
Кажется, точно таких же мыслей придерживался и Кхети Эрст, протолкнувшийся среди женщин и вставший у него в головах:
– Все, конечно, в восторженном шоке от твоего геройства и невиданного воинского искусства, – шептал охотник на ухо, – но все очень интересуются: зачем ты затеял подобный бой?
Так как Виктор сам бился над этим вопросом, то вначале догадался многозначительно промолчать. Уж больно не хотелось выставлять себя в непритязательном свете перед всем посёлком. А потом, вспомнив услышанные местные легенды, сообразил, как себя обелить, и таки придумал вполне приличную, даже солидную отговорку:
– Мой меч обладает собственным сознанием. И порой заставляет меня действовать словно загипнотизированный. Так что за свои некоторые поступки во время боя ответственности не несу.
Кхети удовлетворённо хмыкнул и вернулся в толпу воинов, где гомон сразу стих. Настолько все желали выслушать правильное толкование всему увиденному. Виктор ещё попытался прислушаться к словам и комментариям окружающих, как