И толстяк со счастливой улыбкой кивнул стоящим по обе стороны Калима солдатам, которые, подхватив пленника, потащили его вниз. Сам парень даже бровью не повел ни когда выслушивал приговор, ни когда его привязывали к столбу. По толпе прошел недовольный ропот:
– Совсем озверели эти нелюди!
– Житья от них нет!
– Пусть у себя командуют!
– Бедный парень!
– Да, что так, что так загнется, лучше бы сразу убили!
– Даже пятьдесят ударов – это не шутка!
Шепот со всех сторон, жалостливые взгляды… Толпа постепенно стала расходиться. Калим за все время так и не поднял головы, а я все стояла и смотрела на него. «Это все из-за меня! – Я чуть не плакала. – Что же мне делать?»
Голова болела, и мысли, метавшиеся как белки в колесе, никак не хотели формироваться во что-то осмысленное. Меня кто-то тронул за рукав. С трудом оторвав глаза от Калима, обернулась. Передо мной стояла сухонькая старушка. Старая, бедно одетая, но с поразительно ясными глазами.
– Знаешь его, что ли? – кивнула она в сторону Калима.
– Да. – Язык не слушался, но я почему-то сказала правду.
– Из-за тебя попал? – продолжала она допытываться.
– Да. – Отпираться смысла не было.
– Нехорошо, – покачала она головой. – Помочь ему хочешь?
– Спрашиваете! – взвилась я. – Конечно, хочу!
– Хорошо, – причмокнула она губами. – Пойдем со мной.
– Куда?
– Пойдем, если парню помочь хочешь. – И старушка побрела прочь с площади.
Бросив взгляд на связанного Калима, я поспешила за ней. Хуже уже не будет, если это и ловушка, то лучше пусть меня наказывают, чем Калима. Шли мы долго, хоть расстояние было небольшим. На все мои вопросы старушка только качала головой. Через пятнадцать минут мы дошли до стены. Тут она приблизилась к кусту и сдвинула ветки.
– Смотри, вот этот лаз ведет за городскую стену. На ночь ворота закрывают, а здесь всегда можно пробраться. – И, повернувшись ко мне спиной, побрела обратно. Я растерянно смотрела ей вслед.
– Эй,