В громадном холле, отделанном под инму – китайское «дерево с туманными картинами» и крипп – искристый лунный базальт, я подошел к стойке седьмого информа, еще издали увидев Лапарру. Рядом с ним стояла поразительной красоты женщина в летнем костюме, который во все времена назывался сафари. Смуглая, с фигурой и грацией богини, с волосами, схваченными у затылка рубиновым обручем и свободно падающими за спину. Глаза дерзкие и предостерегающие одновременно, черные, как пространство, губы крупные, четкого рисунка и без малейших признаков косметики. Вкус недурен. И, по всему видно, шутить не любит.
– Знакомьтесь, – буркнул Лапарра. – Ромашин-младший.
– Игнат, – слегка поклонился я.
– Люция, – подала руку незнакомка. Я не решился поцеловать ей пальцы, почувствовав, что выйдет не слишком по-светски.
– Люция Чикобава – военный историк, – продолжил Ян. – Будет работать в твоей группе по делу «Демон». Я введу ее в курс дела, ты сообщишь подробности.
Приказ есть приказ, оспаривать его бессмысленно, да я и не стал бы. С женщинами в одной связке я не работал, да еще с такими.
– С инструкцией отдела вы хорошо знакомы? – спросил я, невольно глядя на ее губы, и получил в ответ короткий изучающий взгляд.
– Достаточно. – Голос у нее был гортанный, бархатистого тембра, глубокое контральто. – Я вижу, вы не рады. Но это решение директора вашего управления. Если не возражаете, встретимся вечером. В восемь вас устроит?
– Вполне.
– Тогда до встречи. А у вас, Ян, я буду в шесть.
Люция повернулась и пошла по залу к одному из выходов, а мы молча смотрели ей вслед.
– Она пять лет работала в погранслужбе, – сказал Лапарра через минуту. – Имеет степень историка-универсалиста, хорошая спортсменка.
– Похожа на индонезийку. Больше вы с отцом ничего не могли придумать? Я же завалю задание.
Лапарра фыркнул.
– Шутишь, значит, все в норме. Ну, будь, встретимся в девять.
Он подошел к лифту, а я, размышляя о высших законах, соединяющих людские судьбы, поднялся на седьмой горизонт управления, в зал тайм-фага.
Станция тайм-фага занимала весь седьмой горизонт южного крыла здания. Так как работникам управления приходится переноситься во все точки земного шара и за его пределы на планеты Солнечной системы и других звезд, то и станция пассажирского ТФ-сообщения была самой крупной для официальных организаций: зал тайм-фага занимал площадь в тридцать тысяч квадратных метров, и располагалось в нем полторы тысячи кабин.
Я нашел свободную кабину, набрал код Москвы и через секунду вышел из тайм-фага Басова, на площади Славы. От площади до моего стодвадцатиэтажного дома идти всего полчаса, но я все же взял такси – в сердце закопошилась тоскливая, как ненастье, тревога.
Дома оказался отец – разговаривал в гостиной по виому, переодетый в домашний халат. Рано он сегодня.
Я прошел в свою комнату, открыл стенной шкаф и хмыкнул. Потом переложил из угла в угол виброласты, флайтинг