– Хармиона, позови Аммония.
Лекарь появился тотчас.
– Всем объявить, что царица не вынесла морской качки и страха и больна. Тяжело больна.
– Божественная плохо себя чувствует? – перепугался врач.
– Да нет же! Просто желаю отдохнуть. Надоели мне все эти триумвиры, Кассии, Бруты, Рим. Чтоб их разорвало! Просто нужен повод вернуться, не воевать же с сильным флотом Кассия! Мы возвращаемся, потому что царица больна! Понял?
– Понял, – широко расплылся в улыбке Аммоний.
– Да не улыбайся ты так, словно счастлив оттого, что я больна.
– А что сказать, чем Божественная больна?
– Укачало. Все же я женщина, бури испугалась. Пусть смеются, чем дольше они будут считать меня глупой, а Египет слабым и неопасным, тем больше у нас будет времени на то, чтобы стать сильными. Иди.
Аммоний сделал скорбное лицо и вышел.
Клеопатра тихонько рассмеялась:
– Хармиона, ты посмотри на него. Такой вид, что сейчас решат, будто я при смерти. Или уже умерла. Иди, все исправь, а то Аммоний перестарается. Ничего нельзя доверять этим мужчинам! До чего глупы.
Оставшиеся на плаву корабли Клеопатры повернули обратно к Александрии, так, потопив ненужные ей суда, хитрая египетская царица «обозначила» свое участие в несостоявшейся морской войне. Теперь в случае победы триумвиров у нее было оправдание, мол, спешила, но вы знаете… эти бури… моя болезнь…
В случае победы Кассия убедить его будет труднее, но тоже можно: вы же поняли, какие корабли я вывела, они не выдержали и первой волны, к тому же разыгранная болезнь…
– Царица, но придет время, когда триумвиры спросят, почему ты помогала убийцам Цезаря.
– Ты можешь назвать имя хоть одного египетского солдата, который поднял по моей воле оружие против Рима в последние годы?
Аполлодор вздохнул: Клеопатра права, она вела себя хитро, ни одна из трех сторон не могла упрекнуть ее ни в нежелании оказать помощь, ни в том, что эта помощь была кому-то оказана. Царица столь хитро лавировала между противоборствующими сторонами, что каждый считал, что она на его стороне. В то же время Египет так и не помог никому. Зачем тратить деньги и складывать головы своих солдат, даже если это наемники, ради Рима, вышвырнувшего ее прочь?
Клеопатра вернулась к делам в своей стране. На всякий случай она почти два месяца разыгрывала тяжелую болезнь, выжидая, как повернут дела в противостоянии триумвиров и убийц Цезаря. Победили триумвиры, Кассий и Брут покончили с собой, не желая принимать позор поражения.
Теперь оставалось ждать, как разберутся между собой триумвиры. Царице уже донесли, что никакие договоренности между собой не ослабили их ненависть друг к другу. Марк Антоний никак не мог простить Октавиану предпочтения, отданного Цезарем. Что будет, если и они сцепятся между собой и тоже потребуют поддержки? Тут бурей или морской болезнью не отговоришься.
Время, время, безжалостное время! Оно