Он преследовал ее так настойчиво, что жизнь скоро стала казаться Катрине тесной клеткой. Как загнанная лань, она пыталась куда-нибудь спрятаться от него, но Вернон постоянно был рядом. Он просил, требовал, потом стал угрожать, и никаких отказов не желал слушать. Стоило какому-нибудь молодому человеку оказать девушке внимание, как следовало жестокое избиение и предупреждение, что упрямого может ждать нечто более серьезное.
Закончилось все печально. Решив, что иначе не заставить непокорную красавицу понять, насколько ей повезло, Вернон выследил ее после работы, затолкал в машину и, насильно привезя в свой дом, изнасиловал. Пожалуй, и тогда запуганная Катрина не стала бы обращаться к помощи закона, но оказалось, что полиция давно уже выслеживала ее неуемного «жениха». Арестовали его в тот момент, когда он, достаточно покуражившись над пленницей, решил-таки отпустить ее.
На крыльце пошатывающаяся Катрина столкнулась с группой захвата. Ее привезли в штаб-квартиру отряда спецназначения и там подсунули заявление, которое оставалось только подписать. Девушка подписала – в ту минуту ей было все равно. Страдалицу совершенно не интересовало, в чем обвиняют ее «ухажера», она мечтала только об одном – чтобы ее наконец оставили в покое и дали, свернувшись где-нибудь клубочком, забыться. Полиция вскоре так и сделала – Катрину отвезли в кризисный центр для женщин, где девушка прожила почти месяц.
Родителям она тогда ничего не рассказала, а они ни о чем не узнали. Вернон был обвинен в целой серии преступлений, на фоне которых изнасилование выглядело бедновато. Как ни странно, преступника приговорили не к Звездным каторгам, а всего лишь к длительному заключению и самым обычным исправительным работам. Катрину, впрочем, это нисколько не занимало. Она была счастлива, что назойливый ухажер наконец-то испарился с ее горизонта.
И вот теперь он снова перед ней. Молодая женщина не могла ни о чем думать, ничего не хотела понимать. Ступор, который сковал ее тело и сознание, был милосердным даром природной особенности каждого человеческого организма: большая боль ведь не сразу вступает в свои права. От нее защищается и тело – обмороком, и душа – непониманием.
– Я знаю, что это не ты меня предала тогда, – сказал Вернон. – Но даже если бы и ты заявила в полицию, я бы простил тебя. Я, пожалуй, был тогда грубоват, перегнул палку. Но я слишком люблю тебя, чтоб так просто от тебя отказаться.
– Ты меня убьешь? – устало, едва шевеля губами, спросила Катрина.
– Нет, конечно. Ведь я тебя люблю.
– Это ты называешь любовью?
– В любви хороши любые средства. Катрина, ты все равно будешь моей женой. И тогда ты поймешь, что лучшего супруга тебе не найти.
– Это после того, как ты убил моего мужа?
– Он втравил тебя в беду. Этого уже достаточно для того, чтоб считать его плохим мужем. Довольно, Катрина. Ты сама не понимаешь своего блага. Раз так, придется тебя убеждать. Понимаю, пока ты