Первую половину своей жизни он изнемогал в борьбе за собственное величие, вторую – изнывал под его бременем.
Удовольствия не только укорачивают жизнь, но и ускоряют бег времени. Зато жизнь, полная лишений, может показаться нескончаемой.
Для человека отталкивающей наружности облачиться в роскошное одеяние – значит лишь подчеркнуть собственное безобразие.
Автор афоризмов подобен воздухоплавателю, который для достижения наибольшей высоты полета выбрасывает из корзины аэростата весь ненужный хлам, оставляя в ней лишь самое необходимое.
К великому сожалению, неуемное стремление иных индивидуумов к продолжению рода питается не столько любовью к собственным отпрыскам, сколько призрачной надеждой на то, что очередной опыт, наконец, будет более удачным, чем все предыдущие.
Для пожирателей детективов и триллеров вся прочая литература лишь «Лавка древностей» и «Факультет ненужных вещей».
К несчастью, на магистральных путях прогресса роль верстовых столбов чаще выполняют не торжественные обелиски, а надгробные камни.
Возможно, общество массового потребления с его немыслимой пошлостью, вульгарностью и приземленностью и существует лишь для того, чтобы грядущий триумф цивилизации роботов выглядел не мрачным закатом великой культуры, а избавлением и торжеством исторической справедливости.
Между политикой явной и политикой тайной такая же разница, как между ружейной охотой и рыбной ловлей. Все говорят о кровожадности первой и почти никто – о жестокости второй. Не потому ли, что самоубийственный процесс заглатывания жертвой острого крючка с наживкой почти всегда скрыт от глаз наблюдателей?
Свобода без чести, совести, достоинства и благородства – не свобода, а злая пародия на свободу.
Незапятнанная репутация – это такая репутация, которая пока еще не стала предметом пристального внимания врагов, завистников и недоброжелателей.
В сравнении с излишне болтливой романистикой, порой несколько взбалмошной поэзией и временами истеричной публицистикой лишь высокая афористика с ее ясностью, лаконичностью и устремленностью к Вечности может быть по справедливости названа истинно «мужественным» жанром литературы.
Отличие театра человеческой жизни от театра драматического состоит в том, что в первом случае общее количество участников представления всегда намного превышает число действующих лиц.
Не потому ли и принято говорить «искусство и литература», что в последней кроме виртуозно сработанных афоризмов хватает еще вздорных стихов и никчемных романов, не имеющих к искусству в собственном смысле этого слова ровным счетом никакого отношения?
Он так рьяно выдавливал из себя по капле раба, что от него самого в нем вскоре ничего не осталось.
Филантроп – это