цивилизации кислорода, казалось, что мои легкие, как бальзамом, заполнял живительный и вкусно пахнущий тайгой речной воздух. И дальнейшее наше чаепитие, когда мы пристали к берегу для отдыха, только добавило к моей эйфории дополнительные минуты блаженства, которые можно испытать, пробуя на вкус свежезаваренный чай из тут же собранных лесных трав и ягод. Последние, чуть увядшие от зимней заморозки, красными бусинками висели на кустиках брусники. Попив чайку и узнав у Германа о нашем часовом отдыхе, я решил сфотографировать побережье Витима, пройдясь вдоль берега. «Ты куда, Александр?» – спросил меня Герман. Узнав о моем намерении прогуляться, он заставил взять меня «Сайгу 12-С», заполнив пятизарядный магазин. Сначала двумя патронами дробью-тройкой, потом тремя с пулями полевкой, надев мне на пояс патронташ с двадцатью патронами, объяснив мне, когда увижу рябчика или утку, двух первых дробовых патронов хватит. Но если медведь встретится, который часто ловит рыбу на впадающих в Витим небольших речках и не будет уходить, то в воздух для отпугивания лучше стрелять дробью, а если начнет нападать, то пулями на поражение. Опасаясь за меня, Герман крикнул одной из собак по кличке Байкал: «Иди с ним», – показал он на меня. И Байкал с радостью рванулся впереди меня, продолжая весь наш небольшой путь радостно забегать вперед и вновь потом возвращаясь. Будто проверяя, не ждет ли нас впереди какая-нибудь неприятность в виде мишки или волков, и на его радостной морде было видно: опасаться нам нечего. Мне с таким вооружением и собакой ни капельки не было страшно, наслаждаясь природой, я щелкал фотоаппаратом окружающие меня красоты. Так незаметно прошло минут тридцать, двигаясь в направлении вниз по течению, откуда мы подымались на катере, я прошел примерно километр по берегу как раз до того места, где мы видели олененка с матерью. Неожиданно Байкал с лаем бросился вперед прямо к реке: я никогда не видел раньше такой картины. На берегу сидело несколько волков, не выпуская из воды стадо оленей. Олени стояли плотно друг к другу, и выступавший впереди вожак храбро прыгал на волков, бил при этом по воде передними копытами. Байкал с лаем бросился на заднего волка, и я, не сплоховав, выстрелил в воздух из ружья. Волки, неохотно скалясь и огрызаясь, отошли на десяток метров ближе к лесу, по их виду было понятно: уходить дальше они не собираются и всерьез меня не воспринимают. Двое из них, отделившись от стаи, стали отвлекать Байкала, и я каким-то шестым чувством осознал: сейчас волки нападут на собаку и меня. Вспомнив о том, что голодные волки рвут на куски своих раненых собратьев, вторым дробовым патроном я выстрелил в стаю волков с расстояния метров в тридцать. Потом еще добавил одним патроном с пулей. Это им не понравилось, и они кинулись в лес, Байкал бросился за ними. Господи, кто бы слышал, как я орал: «Байкал, ко мне, Байкал!» Я настолько испугался за собаку, без которой, как мне говорил Герман, в тайге очень опасно, и мысленно клял себя за то, что забрался так далеко. Байкал, услышав меня, прибежал из леса, сел возле моих ног и
