Несколько голосов – совсем немного – выразили согласие и с этим. Большинство рабочих явно не подозревали о присутствии в зале Стивена.
Стивен на это внимания не обратил.
– Что такое говорят о Люсьене? – спросил он у стоявшего рядом с ним рабочего. – При чем тут жены?
– Да это они про то, как шибко подружились малыш Люсьен и жена нашего хозяина.
И рабочий гортанно загоготал.
До этой минуты рабочие Азера оставались благодушно настроенными. Они выслушали долгую проповедь Меро с призывом сохранять терпение и готовы были принять его совет; они видели, как на их собрание ворвались рабочие других фабрик, и ничуть не возмутились; перед ними разглагольствовал юнец, который и родом-то был не из их города, – они стерпели и это.
Однако когда разгоряченный Люсьен принялся пробиваться сквозь толпу, ими овладело общее чувство обиды, и они постарались вытолкнуть его из своих рядов, – это была мгновенная реакция единого организма, отторгающего инородное тело.
Стивена пихали со всех сторон, – некоторые из враждебности, но большинство просто из желания поскорее изгнать со своей фабрики Люсьена и прочих красильщиков.
Мужчину, выкрикнувшего обидные для мадам Азер слова, окружили, теснясь, другие рабочие фабрики. Это был рослый краснолицый человек; на фабрике он возил из цеха рулоны готовой ткани, наваленные на тележку с деревянными колесами. По мере того как водоворот схватки приближался к нему, на его безмятежной физиономии все яснее проступала тревога. Люсьен кричал и отчаянно размахивал руками, пытаясь протолкаться через толпу, но рабочие Азера дружно преградили ему путь.
Полицейские начали, угрожающе помахивая дубинками, врезаться в толпу. Снова забравшийся на помост Меро кричал, призывая всех успокоиться. Но тут кулак Люсьена, вслепую направленный в толпу, попал в лицо одной из работниц; она завизжала, и ее муж мгновенно сбил обидчика с ног. Люсьен лежал, хватая ртом воздух, и точно нацеленные башмаки азеровских рабочих вымещали на нем обиду. Сыпавшиеся на него удары не были смертельными, да и приходились в основном на конечности, однако Люсьен громко кричал. Стивен попытался оттащить нескольких нападавших, чтобы дать Люсьену возможность подняться на ноги. Одного из них это разозлило, он размахнулся и открытой ладонью саданул Стивена по носу. На защиту Люсьену все же пробились трое-четверо красильщиков, затеявших настоящую драку. Стивен, глаза которого застилали слезы, яростно лупил без разбору каждого, кто оказывался перед ним. О своей первоначальной цели, а именно о водворении мира, он уже забыл и хотел теперь только одного – пришибить того, кто посмел поднять на него руку. Тут кто-то подтолкнул его сбоку к рослому краснорожему рабочему, с выкриков которого и началась суматоха, и Стивен нанес ему короткий удар в лицо. Толком замахнуться он не смог, но точность удара взяла свое, и Стивен испытал мимолетное чувство удовлетворения: возмездие свершилось. Кулак его окрасился