Вновь щемящей песни сила,
золотая грусть…
и куда же уносила?…
Думать не берусь.
…Ты звени, моя гитара,
серебром в ночи!
До последнего удара!
…Только не молчи.
Осенью
Осенью будто невольно ты с жизнью прощаешься,
невод невидимый тянет неслышно зима.
Часто во сне неглубоком почти растворяешься
и, просыпаясь, уверен, что сходишь с ума.
Листья цветные похожи на блажь маскарадную,
время сжимается, неуловимо сквозит.
Не узнаёшь синеву, незнакомо-прохладную,
где-то, неведомо где, её странный транзит.
Бежевый цвет разбавляет убранство багряное,
все зачарованы хрупкостью тающих дней…
Ветра порывы пугают походкою пьяною,
и орхидеи надежды – бледней и бледней.
Запах полыни добавит ещё свежей горечи
к мыслям о вечном… Гори и не гасни, свеча!
И заплутавший, коснётся палящий луч солнечный,
трепету сердца добавит тоски сгоряча…
Не случайно
Тесно им со мною, свежим мыслям.
Улетают, не достать рукой,
лишь мечтами… по завидным высям.
Я – как осень золотистым листьям
раздаёт рябиновые кисти —
отдаю им собственный покой.
Звёзд мерцание тому виною.
Их далёкий неумолчный зов
слышу часто, но какой ценою:
по счетам – расплатой неземною.
Но дорогой солнечного зноя
полететь, наверное, готов.
Нам бы крылья – хочется поближе,
облаком клубимся взаперти.
Настоящее – всегда чуть выше:
выше смысла, голубей на крыше.
Может, это несколько возвышенно,
но возвысить кто нам запретил?
И в загадке этой нескончаемой
разобраться не хватает сил.
Странно я живу. Но не случайно —
если радость – радуюсь печально,
а грущу несносно и отчаянно,
словно… и не жил, и не любил.
«Он сидел и молчал…»
Он сидел и молчал.
Рядом пили и ели.
На зловещую тьму
падал красный закат.
В эту вещую ночь
спать уже не хотели
ни Иуда, ни Левий,
ни Понтий Пилат.
Стук тяжелых сапог —
подхватили, избили.
Непонятный допрос,
разговор ни о чем.
Осенило давно:
за него заплатили.
Да, те самые тридцать —
Иуды плечо.
Его споро распяли,
а он улыбался,
и растерянно думал,
и всем все простил.
Взмах копья – жизни звук
навсегда оборвался.
Кто-то с неба увидел,
слезу уронил…
Да услышит, кто хочет,
увидит и зрячий:
его вечность забрала,
Но он где-то здесь.
Жаль, не даст нам ответа,
разгадки