Тучного фашиста звали «грязный Смит» —
Пьян был как сапожник и давно не брит…
Тяжело ворочал пошлым языком,
Всё толкал страдальца в спину кулаком!
Оба распалились, желчью истекли,
На отца святого гнусности несли:
«Ты не высшей расы, ты – Иуды сын!
Где же твоя паства? Ты совсем один!
Не имеешь денег – жалок и убог,
Не Любовь – Маммона[13] в нашем мире бог!»
Когда он, споткнувшись, падал на асфальт,
К нему обратился… «сладострастный альт»:
«Иисус, я рядом, я могу помочь…
Вместе униженья сможем превозмочь!
Хочешь славы, власти? Ты… презреешь твердь!..
Дай мне твою руку и в меня поверь!» —
Говорил невидимый хищный сатана,
И стекала горькая, липкая слюна!
Иисус отпрянул, загляделся ввысь…
Бросил супостату: «Господу молись!»
«Зря ты так упрямишься, – молвил сатана. —
Твоя паства алчности, низости полна!
Все они продажны, завистью больны,
Ненавидят братьев – отвратительны!!!
Если кто от жажды в иной мир идёт,
«Ближний», наслаждаясь, пьёт и рядом льёт!
Многим людям в радость обжираться там,
Где и корки хлеба нет голодным ртам!
Им приятно видеть слёзы нищеты,
Набивая вволю бренны животы!
Мера эгоизма так в них велика,
Что Христос смирился с нею на века!..»
Иисус ответствовал: «Тебе не видна
В человеке светлая его сторона!
Есть в нём искра Божия – разум и любовь!
Через покаяние с Богом будем вновь!..»
Иисуса подняли грубо, сапогом
Подтолкнули, врезали по спине прутом!
И попить не дали, радуясь, секли,
И опять погнали – в лагерь привели…
В лагере недолго маяться пришлось:
Паству в «душегубке» встретить довелось —
Прояснились лица полумертвецов,
Преклонились чинно пред святым отцом.
Плач, молитвы, возгласы раздавались там —
Прилагал знамение к ссохшимся устам…
Дьявол незаметно в камеру вошёл,
С Иисусом нервно разговор завёл:
«Ты взываешь к небу? Оглянись назад —
Одно дело… вера, а другое – яд!»
И представил сразу, как бы наяву,
Звездопад религий, фанатизм, борьбу!..
Он видел поле… поле жертв в стране отсталой?
О Боже! Множество бессмысленных смертей!
В поту толкали колесницу с Джаганнатхой[14]
(Ба!) толпы жалких, обессиленных людей:
Мужи ложились под огромные колёса,
Туда ж бросали жёны плачущих детей!
Все ублажали слепо липового бога —
На крови месиво тянулось от людей!
Отбросил тень святой трезубец Махадевы[15] —
К нему паломницы с малютками идут…
Их принесут они, молясь, покорно в жертву,
Смеясь,