Восходящий поток, на который Гера уповал, приподнял его метров на пятьдесят. Пришлось разворачиваться лицом к морю. Его ноги в драных кроссовках болтались над шумными улицами. Покатые крыши, обшитые ржавыми до красноты листами жести, утыканные разномастными антеннами и потому похожие на облезлых ежиков, сменяли друг друга, словно театральные декорации. Гера чувствовал себя богом. Он испытывал то, что не дано было испытать этим суетным насекомым, именуемым людьми. Они ползали по земле или передвигались по ней в своих тесных коробочках с четырьмя колесами и, должно быть, полагали, что жизнь у них удалась. Но они не знали, как бедны и примитивны в своем придуманном счастье. Они, словно пиявки, присосались к земле и не умели использовать для передвижения воздух. А воздух – он совсем не такой, каким кажется этим пиявкам. Он вовсе не смердит выхлопными газами, табаком и «Макдоналдсом». Он густой и чистый, как родниковая вода, и на него можно опереться, на него даже можно лечь, притворившись ангелом в облаках…
– Я над Кипарисовой аллеей, – комментировал Гера. – Поймал поток… Иду в сторону Гоголевской…
– Слушай, ты меня заставил проехать под «кирпич»! – ворчал Клим. – На Гоголевской полно машин, Алкалоид!.. Черт, гаишник палкой машет!
Тому, кто не летал на параплане, не понять чувств молодого человека, который парил над городом. Трудно дать точное объяснение тому идиотскому счастью, какое испытывает парашютист, плюющий на светофоры, на «кирпичи» и гаишников с их палками. Это похоже на самые восхитительные сны детства, на воспарение в рай…
Клим хотел встретить Геру на Приморском бульваре, но из-за недостатка высоты Гера туда недотягивал. Потому выбрал Гоголевскую. Эта улица находилась прямо под ним, к тому же она была прямой и длинной, как посадочная полоса в Лондонском аэропорту Хитроу. Единственный недостаток – там было полно машин.
Вскоре Гера заметил красную машину, выскочившую на Гоголевскую из какой-то подворотни. Совершенно наглым образом нарушая правила, она вырулила на встречную полосу и вытеснила на тротуар «Газель» и «Ниву».
– Красная «шестерка»! – грозным голосом крикнул Гера. – Займите правый ряд!
– Ты б еще на городской пляж приземлился! – проворчал в ответ Клим. – Представляешь, как бы я рулил между задницами!
Высота стремительно падала. Гера пролетел мимо балкона четырнадцатиэтажной башни, на котором курили две пацанки. От удивления одна из них выронила сигарету, а вторая кинулась в комнату с криками: «Славик! Славик! Посмотри, что летит!»
– Чуть добавь! – корректировал Гера скорость машины. – Еще немного… Вот так хорошо!
Теперь он уже не смотрел по сторонам, не любовался красотами города. Все его внимание было приковано к крыше красной «шестерки», которая плыла в потоке автомашин прямо под ним.
– Немного сбавь! – кричал Гера от волнения и восторга. – Тридцать метров…
Скорость у «шестерки», которая подстроилась под него, была слишком мала для