Вот тогда-то и закралась к девочке в голову одна корыстная мысль. Девочка решила брать плату за возможность посмотреть на её волшебные часы. «Да, – говорила девочка, – плату. а что такого? Вас ведь много, а часы-таки одни такие…»
И люди стали платить. Кто лепёшку принесёт, кто рыбы, а кто и денежку даст. И, что главное, люди всё шли да шли, кто впервые, кто во второй раз, а кто и в десятый. Всем хотелось на часы поглядеть, видать, и вправду они были волшебными.
Ну, а поскольку людской поток не уменьшался, даже наоборот, только увеличивался, девочка наказала приносить теперь только деньги. и стала она богатой. Денег у неё было столько, что никто уже не принимал её за маленькую. Люди стали уважать девочку, обращаться к ней на вы, снимать шляпу при встрече.
А девочка все деньги тратила только на то, о чём всю жизнь мечтала – на кукол и игрушки. Теперь у неё было столько этих игрушек, что остальные дети только рты открывали и плакали по ночам от зависти. Но девочка теперь ни с кем больше не играла, она продолжала зарабатывать деньги, с каждым днём всё больше и больше.
Вскоре она открыла завод по производству волшебных часов, почти таких же, как и те, самые первые. Ну, и денег, естественно, стало ещё больше. Девочка утонула в них, растворилась в золоте и цифрах с большими нулями. Она перестала смотреть на людей так, как смотрят все маленькие девочки, перестала доверять людям, думая, что все хотят похитить её богатства. Она всё ещё оставалась девочкой, а взгляд у неё стал, как у дикого зверя, как у настоящей лесной волчицы.
Тогда-то и люди стали относиться к ней иначе. Стали её бояться, завидовать ей чёрной и недоброй завистью. Даже над городом теперь постоянно висела чёрная туча, только вот дождь из неё никогда не лился.
Многие пытались повторить то, что свершила некогда девочка, отыскивали где-то свои диковины, но такого успеха, как волшебные часы не имела, конечно же, ни одна самая расчудесная диковинка. от этого и люди стали раздражительными, стали по всем поводам брать друг с друга деньги, стали растворяться в алмазном блеске и золотой пыли…
А девочка… а девочка вот так и жила. и взгляд её становился всё злее и злее. Девочка делала и делала деньги, делала да делала, делала, делала, пока не устала. Да, однажды она просто и по-человечески устала. Устала и захотела, как когда-то давно, побегать по улицам, поиграть в догонялки с мальчишками, в «казаки-разбойники»… Вышла она во двор, а там к ней даже беззубые младенцы: «Здравствуйте! Как приятно, что вы навестили нас!», говорят, а сами хмурятся да отворачиваются поскорее. Злятся, стало быть, завидуют, никто с девочкой играться не захотел.
– Ну и пошли вы все к чертям собачьим! – грязно и не по детски выругалась девочка и ушла домой. Но не дошла.
– Здравствуй,