Теперь же она понимала, что все написанное и услышанное было правдой. Мальчик стал мужем, мужчиной.
Болезненный приступ с тетушкой лишь обострил чувства Анны Леопольдовны. Она вдруг ощутила себя слабой. Прежний уютный мирок трещал по швам. В такое мгновение любая женщина мечтает о твердой и сильной руке.
– Вы, – цесаревна запнулась, – стали другим. Я не узнаю вас. Моя лучшая подруга Юлиана… Вы разбили ей сердце. Она забыла нашу дружбу, бредит только вами. Мы уже несколько дней в ссоре. Я велела ей не показываться у меня, пока ее страсть не утихнет.
– Можете поверить моему слову – я не прикладывал к этому усилий и, уж тем более, не хотел, чтобы вы лишились лучшей подруги. Никаких поводов я не подавал. Вашей фрейлине стоит обратить внимание на другую креатуру. В России много красивых, образованных и богатых молодых людей. Они составят госпоже фон Трейден подходящую партию.
– А мне? Что вы посоветуете мне? – грустно спросила цесаревна.
Без тетушки-императрицы и единственной подруги она чувствовала себя уязвимой.
Антон Ульрих пожал плечами:
– Я не вправе советовать вам, ваше высочество. Надеюсь, императрица подпишет мое прошение об абшиде.
Анна Леопольдовна притихла, набираясь духу, и наконец произнесла:
– А если я попрошу вас изменить решение, прислушаетесь ли вы к моей просьбе?
Принц деликатно улыбнулся.
Все же этот фон Гофен оказался прав. Если изменить себя, изменится и остальное. Жаль, их встреча случилась поздно. Иметь такого советчика – настоящее благо.
– Только при одном условии, принцесса. Если вы выйдете за меня замуж по любви, – уверенно сказал Антон Ульрих.
Король Швеции Фредрик I был не в духе. Его любовница Хедвига Таубе во всеуслышание объявила, что не пустит короля в свою постель, пока тот не перестанет быть презренным «ночным колпаком»[5] и не отомстит московитам за коварное убийство майора Синклера.
Фредрик мог бы найти себе утешение в объятиях других женщин, но, проклятье, все достойные королевского внимания придворные дамы, как одна, оказались приверженцами партии «шляп», а опуститься до связи с простолюдинками король не мог, опасаясь народных волнений. И без того чернь негодует и отпускает острые шуточки в адрес короля, который так и не сподобился выучить язык своих подданных.
Оставались еще два любимых развлечения: охота и попойка, но заявившийся с утра пораньше бывший президент Канцелярии барон Арвид Горн околачивался в приемной, настаивая на скорой встрече.
Пришлось принять.
Пусть министр находился в отставке, однако влияние его в риксроде[6], а значит, и в политике осталось. С таким человеком приходилось считаться даже королю, тем более шведскому, который, по примеру британских монархов, лишь царствовал, но не правил.
Выглядел опальный вельможа не лучшим образом. Привыкшему к бурлящим