Киву разлили в большие глиняные кружки. От первых же глотков горячего, сдобренного специями и орехами вина по венам растеклись тоненькие ручейки огня, и Марис перестала дрожать.
– Славное винцо, верно? – Гарт улыбнулся. – Хотя, конечно, разве Доррель оценит всю прелесть?.. Я надул одного старого рыбака на целую дюжину бутылок. Старик нашел их среди обломков на берегу. Сам он не знал, что это такое, а жена сказала, чтоб не тащил в дом «всякую гадость». Я выменял бутылки за кое-какие побрякушки и маленькие металлические бусы, что хотел подарить сестренке.
– А что же теперь получит сестренка? – поинтересовалась Марис между глотками.
– Что-нибудь придумаю, – пожал плечами Гарт. – В конце концов, она и не знала про них. Я хотел сделать сюрприз. Принесу ей в следующий раз что-нибудь с Повита. Крашеные яйца, например.
– Если не найдешь, на что обменять их по дороге, – добавил Доррель. – Гарт, если твоя сестра и получит когда-нибудь подарок, она не перенесет такой неожиданности и забудет, что нужно обрадоваться. Ты прирожденный торгаш. Я думаю, подвернись хорошая сделка, ты бы и крылья свои обменял.
– Заткнись и никогда не произноси таких слов! – негодующе прохрипел Гарт и повернулся к Марис. – Как твой брат? Я давно его не видел.
Держа кружку обеими руками, чтобы от волнения не расплескать содержимое, Марис сделала еще глоток.
– Через неделю он вступит в Возраст, – ответила она настороженно. – Крылья перейдут к нему. А где он проводит время, я понятия не имею. Может, ему не нравится ваша компания.
– Почему это? – Гарт даже обиделся, хотя Марис не думала его задевать. – Чем же мы ему не подходим? Мне он нравится. Нам всем он нравится, а, Доррель? Спокойный такой, может быть, чересчур осторожный иногда, но это пройдет. Чем-то он из всех нас выделяется, зато какие рассказывает истории! А поет!.. Люди будут ликовать, завидев в небе его крылья. – Гарт недоуменно покачал головой. – Где он находит свои песни? Я путешествовал гораздо больше, но…
– Он их сам сочиняет, – ответила Марис.
– Сам? – удивился Гарт. – Ну, тогда он будет нашим первым певцом. И на следующем состязании мы отберем приз у Восточных. Западные всегда были лучшими летателями, но, по справедливости, наши певцы никогда не заслуживали, чтобы их так называли.
– Я пел за Западных в последний раз, – возразил Доррель.
– Вот я и говорю…
– Да у тебя самого голос, как у морской кошки!
– А я на этот счет и не обольщаюсь.
Марис задумалась, глядя на огонь, и пропустила последнюю реплику Дорреля мимо ушей. Здесь, на Эйри, она чувствовала себя спокойно и уверенно – даже сейчас, когда Гарт заговорил о Колле. Как ни странно, здесь ей было уютно. Никто не жил на скале летателей постоянно, но все же это был своего рода дом. Ее дом. Дом летателей. И грустно сознавать, что бывать здесь ей больше не придется.
Она