– Кажется, мы только что чуть не набили друг другу морды, – задумчиво произнесла она.
Карина недоумённо посмотрела на подругу.
– Ну и парня же ты себе нашла! – ответила Ева на немой вопрос. – Взял и принёс смуту в наши беззаботные отношения.
Не дожидаясь, пока Карина найдёт что сказать, Ева обратилась ко мне:
– Я почувствовала и увидела, о чём ты спрашиваешь. И сразу поняла, как обычно веду себя в таких ситуациях.
Теперь и Карина услышала:
– И как? – поинтересовалась она.
– Как сучка, – ответила Ева и грустно усмехнулась, смотря на подругу. – Как ты вообще столько лет со мной общаешься?
Карина засияла милейшей улыбкой, встала, подошла к Еве и обняла её. Градус доброты зашкалил, и тепло разлилось по моей груди.
– Слушайте, а давайте поедим! – оживилась Ева, выпуская Карину из объятий. – Мы ещё не обедали, будешь с нами?
Я тоже успел проголодаться, поэтому с ответом не раздумывал:
– Буду! Только пойду руки помою. Куда идти?
Карина сразу вызвалась помочь:
– Давай я покажу.
– Нет уж! – запротестовала Ева, поднимаясь с кресла. – Я сама всё покажу. Знаю я таких: лишь бы наедине остаться.
Она посмотрела на нас строгим взглядом учительницы, а затем рассмеялась:
– Ладно, шучу: делайте, что хотите. Просто надо выдать тебе полотенце, а то там общее не висит. Пойдём.
В ванную мы пошли втроём, как на экскурсию. По пути Ева зашла в свою спальню за полотенцем, и я ненароком туда заглянул. Карина подметила мой интерес:
– Классная спальня, да? – спросила она.
Комната была просторной и с минимумом мебели: кровать, комод, прикроватный столик и несколько декоративных полок с изящными нефункциональными мелочами.
– Ага! – ответил я, вспоминая свою спальню, которая теперь казалась старой коробкой, забитой ненужным хламом. – Только не пойму, где все эти… девчачьи штуки?
Точнее сформулировать я не мог, но перед глазами ещё стоял дом девушки, с которой я встречался раньше, и её гора косметики, кремов и непонятных устройств для наведения красоты.
Ева уже шла к нам с полотенцем в руках:
– А зачем мне они? – строго спросила она. – Я что, недостаточно красива сама по себе?
Она говорила с болезненным напором, и я сообразил, что вступил на зыбкую почву феминизма, в котором ничего не понимаю.
– Ты красивая, – пробормотал я, теряясь.
Ева ткнула в меня полотенцем:
– Вот и правильно: я красивая. Держи.
И тут я заметил, как уголки её губ слегка подрагивают, сдерживая улыбку.
– Ладно, Форс, – расслабилась она. – Над тобой весело прикалываться. Вот всё это барахло, без которого мне не жить.
Она сделала несколько шагов к стене и открыла в ней незаметную дверь, за которой была комнатка с зеркалом, подсветкой и полочками