– Ну, бросьте, это же понятно.
– А мне нет. Я в некотором смысле недопонял. Расскажите, будьте так добры.
Она сложила руки, как-то их переплела между собой, наверное, чтоб не отвлекали, а потом, конечно, вздохнула – такие дамы любили повздыхать, и Талеб уже приготовился к самому худшему, к тому, что сейчас будет долгий душераздирающий рассказ на тему не сложившейся личной жизни, и как четвертый муж ушёл к парикмахерше, и от этого у неё душевная травма, и фобия, и невроз, и особое отношение к мужским волосам. Он уже приготовился, но нытья никакого не было. Женщина убрала улыбку и коротко, по делу, объяснила:
– Сейчас такое время, что границы размыты, и человеческое пространство перестало существовать. Нет никаких запретов и законов.
– Но это же просто невежливо!
– Вежливость постигла та же судьба.
– Но почему вы делали это именно со мной?..
– Ну, во-первых, вы сидите ближе всех спереди, и это определяющий фактор. К тому же, волосы у вас оказались мягкие, и мне понравилось в них копаться. Да и вы должны быть довольны.
– Я должен быть доволен? От того, что чужой человек роется в моей голове?! Почему я должен быть доволен?
– Потому что границы размыты, и у человека есть только два варианта поведения: либо быть довольным, либо не обращать внимания на то, что происходит. Как бы он ни реагировал, он не может ничего изменить. И если я захочу снова потрогать ваши волосы, я сделаю это, и поверьте, никто не сможет меня остановить.
– Но я! Я смогу вас остановить! Я уберу вашу руку.
– Это можно. Но вскоре я снова запущу её в ваши волосы снова. Говорю же: граница исчезла. Тут бесполезно спорить, надо просто смириться, мой дорогой.
Мужчина слушал её и понимал, что в который раз пытается возвращаться в те времена, когда эта ситуация казалось бы абсурдной. А ведь он думал, что рецидива не будет, что он уже приспособился, но иногда они прорезывались сквозь него, как нелепые страхи или непонятные ощущения. Граница же исчезла, а он продолжает цепляться за прошлое…
Талеб сел в кресло и попытался успокоиться. Лучше всего было поспать. Он закрыл глаза, уложил голову набок и только собирался раствориться в забытье, как почувствовал, что кто-то подергивает его за ухо. «Граница исчезла, всё в порядке», – проговорил он сам для себя, натянул плед и провалился в сон.
ЖИВОТНОЕ МУРАШКИ
Они двигались по узким проходам металлических улиц, огибая скважины, в которых лежала личная чья-то жидкая суша, обходя радиоловушки для воров, уворачиваясь от сканеров и глазков. Они выбрали тёмную гуманную ночь, когда прожекторы плохо справлялись со своей работой: лучи превращались в размазню и ползали пятнами по предметам. В такую ночь мало кому захотелось бы гулять ногами по публичным дорогам или посиживать на открытой веранде за разговорами, но это была отличная ночь для каждого, кто хотел бы провернуть темное дельце.
Они хотели не то что бы именно провернуть, но тоже шли на некоторый риск: если