– Г-ну графу де Сен-Жермен, адепту, который здесь уже месяц и не собирается уезжать. Он собирается прославить нашу провинцию, учредив здесь фабрики. Все, кто здесь проезжает, хотят его увидеть, но он недоступен для всех.
Этот ответ внушил мне желание его повидать. Едва сойдя в таверне, я написал ему записку, в которой отметил свое желание и спросил, в котором часу ему угодно меня принять. Вот его ответ, который я сохранил, и который только перевел на французский:
«Мои занятия вынуждают меня никого не принимать; но для вас я делаю исключение. Приходите в час, который для вас наиболее удобен, и вас проведут в мою комнату. Вам не надо будет называть ни мое имя, ни ваше. Я не предлагаю вам разделить со мной обед, так как моя пища не подходит никому, и для вас – менее, чем для кого бы то ни было другого, если вы еще сохранили свой прежний аппетит».
Я пошел туда в восемь часов. У него была бородка в дюйм длиной и стояло более двадцати перегонных кубов с жидкостями внутри, из которых некоторые вываривались на песке на открытом пламени. Он сказал, что работает над красками, для развлечения, и что он основал фабрику шляп, чтобы доставить удовольствие графу Кобенцль, полномочному представителю императрицы Марии-Терезии в Брюсселе. Он сказал, что получил от него только двадцать пять тысяч флоринов, чего недостаточно, но он рассчитывает на добавление. Мы поговорили о мадам д’Юрфэ, и он мне сказал, что она отравилась, приняв слишком сильную дозу универсального снадобья.
– Ее завещание доказывает, – сказал он мне, – что она полагала, что беременна, и она могла бы ею быть, если бы проконсультировалась со мной. Эта операция из самых легких, но нельзя быть заранее уверенным, будет ли плод мужским или женским.
Когда он узнал, какая у меня болезнь, он посоветовал мне остаться в Турнау только на три дня и делать то, что он мне скажет. Он заверил, что я уеду со всеми вскрытыми бубонами. Он дал мне после этого пятнадцать пилюль, которые, принимая по одной за раз, я за пятнадцать дней полностью восстановлюсь. Я поблагодарил его за все, и ничего не стал принимать. После этого он показал мне свой архей, который он называл Атое-тер[2]. Это была белая жидкость в маленьком пузырьке, похожем на множество других, которые там находились. Они были закупорены воском. Когда он сказал мне, что это универсальный природный дух, и что свидетельством этого является то, что этот дух мгновенно исчезнет из пузырька, стоит только проделать в воске маленькую дырочку иглой, я попросил его показать эксперимент. Он дал мне пузырек и иглу, сказав, чтобы я сам это проделал. Я проткнул воск и через мгновенье увидел, что пузырек опустел.
– Это превосходно, но для чего это может быть нужно?
– Не могу вам этого сказать.
Желая, по своему обыкновению, отпустить меня только в состоянии изумления, он спросил, есть ли у меня