История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 5. Джованни Джакомо Казанова

который не хочет ничего рассказать, и о пяти миллионах, которых будет стоить королю этот уголовный процесс, поговорили затем о войне и похвалили г-на де Субис, которого король назначил командующим. Эта часть беседы касалась потребных расходов и ресурсов. Я провел полтора часа в скуке, потому что все их рассуждения были настолько нашпигованы терминами из их области, что я ничего не понял. После следующих полутора часов, проведенных за столом, где я открывал рот только для еды, мы перешли в залу, где г-н дю Верней оставил компанию, чтобы провести меня в кабинет вместе с человеком с добрым застывшим выражением лица, примерно пятидесяти лет, где представил его мне под именем Кальзабижи. Минуту спустя вошли также два интенданта. Г-н дю Верней с веселым и учтивым видом передает мне тетрадь ин-фолио, говоря:

      – Вот ваш проект.

      Я вижу на обложке: Лотерея на девяносто билетов, в которой выигрыши каждый месяц выпадают только на пять номеров, и тд. и тд. Я возвращаю ему тетрадь и немедленно сообщаю, что это и есть мой проект.

      – Месье, – говорит он, – вы предугадали: это проект г-на де Кальзабижи, который перед вами.

      – Я счастлив, что я думаю так же, как месье; но если вы им не воспользовались, могу ли я спросить причину?

      – Имеется несколько доводов против этого проекта, все правдоподобные, ответы на которые весьма неясны.

      – Я знаю из них во всей природе только один, – отвечаю я холодно, – который мог бы мне заткнуть рот. Это было бы, если бы король не разрешил своим подданным играть.

      – Этот довод можно не рассматривать: Король позволит своим подданным играть; но будут ли играть они сами?

      – Я удивлен, что кто-то сомневается в том, что нация готова будет платить, если будет выигрывать.

      – Допустим, они будут играть, если будут уверены, что есть некая касса. Как образовать этот фонд?

      – Королевская казна. Декрет Совета. Достаточно предположить, что король в состоянии оплатить сто миллионов.

      – Сто миллионов?

      – Да, месье. Надо произвести впечатление.

      – Значит, вы допускаете, что король может их потерять?

      – Я это допускаю; но лишь после того, как он получит сто пятьдесят. Зная силу политического расчета, вы должны исходить только из этого.

      – Месье, я тут не одинок. Допустите, что в первом же тираже король может потерять запредельную сумму?

      – Между возможностью и действительностью – бесконечность; но я соглашусь. Если король потеряет в первом же тираже большую сумму, судьба лотереи решена. Это несчастье. Следует морально учитывать такую возможность. Но вы знаете, что все страховые конторы богаты. Я вам докажу перед всеми математиками Европы, что, поскольку Бог нейтрален, невозможно, чтобы король не выиграл в этой лотерее один из пяти. Это секрет лотереи. Вы согласны, что разум должен опираться на математическое доказательство?

      – Я согласен с этим. Но скажите мне, почему не ввести правило Кастеллетто[6], чтобы выигрыш короля был гарантирован?

      – Не