Мои руки уже не трясутся, и едва я докуриваю сигарету, как слышу звуки. В который уже раз, действуя на автомате, пытаюсь «созерцать», но снова у меня ничего не получается. Прислушиваюсь. Да, с лестницы доносятся голоса. Что же, буду надеяться, что это поднимаются мои друзья. А если нет, я достаточно легко смогу удерживать свою позицию, не давая врагам покинуть лестницу. Стиснув зубы от боли в спине и беззвучно ругаясь, поднимаюсь на ноги и готовлюсь к контакту.
Спустя какое-то время я уже совершенно отчетливо слышу Рыжего. Как обычно, Семен разговаривает громче, чем нужно. Слов я разобрать не могу, но создается впечатление, будто он с кем-то спорит, хотя голоса оппонента не слышу. А потом ко мне приходит припозднившееся озарение. Мысленно хлопнув себя по лбу, «достаю» по очереди три достаточно мощных фонаря, устанавливаю их таким образом, чтобы их лучи были направлены точно на дверной проем. Я уже слышу Клауса, это он разговаривает с Семеном. Более не мешкая, включаю все три фонаря, и их мощные лучи освещают выход с лестницы. Голоса моментально стихают. Держа под прицелом дверной проем, громко и членораздельно говорю:
– Выходим по одному! Руки держать так, чтобы я видел!
Глава 8
Скудный свет, льющийся из окон, поменял свой цвет. Теперь тучи в небе вспыхивают не мертвенно-зелеными, а странными и неожиданными фиолетовыми вспышками. Будто некто огромный и невидимый просвечивает ультрафиолетом этот мертвый мир.
Мы сидим полукругом у стены, держа под наблюдением выходы на лестницу и в коридор. Вид у ребят после моего рассказа о схватке с монстром ошалелый.
– Ничего себе, – выдавливает наконец Семен без своих привычных шуток. – Значит выглядел, как я, говоришь? Но почему?
Я пожимаю плечами, но Рыжий сидит сбоку и не видит моего жеста, и я отвечаю вслух:
– Не знаю наверняка, – и добавляю, – Может ты чем-то приглянулся?
Он глядит на меня с испуганным недоумением, потом до него доходит, что я пытаюсь шутить и фыркает сердито:
– Да